Мечта. О Невстреченной.
Тебя за собой поманю-позову.
Поплыли до дальнего архипелага?
Там враз поснимаю все белые флаги,
И голые мачты прошьют синеву.
И ветер мой парус оставит в покое.
И якорь упрётся в шершавое дно…
…Меня ты не знала безумной такою.
Нет, это не чай, это злое вино.
Оно, опаляя сознание бредом,
Сокрытым как Истина в тёмных углах,
Несёт неизменное «здравствуй» с рассветом:
«Ну, здравствуй, я твой перед будущим страх.
Сожму твоё сердце и мысли расставлю
По полочкам, надписи к ним подберу,
И громкость желаний твоих поубавлю.
Остынут, колышась в осеннем ветру.
Умою дождём моросящим. Довольно
Мальчишеством жить, чай не 20 уже.
Сломаешь второе. Давай-ка окольным
Спускайся на землю. Не в том вираже
К ногам побросала тревожные буквы.
К чему эти пляски на волнах чужих?
Чтоб вновь так привычно в нередкое утро
Развешать мечты на рядах бельевых?», -
Так Истина скажет. И буду бороться,
Кричать и нашёптывать: «Нет, это ложь.
Когда ты не видел слепящего солнца,
Тогда запредельного ты не поймёшь.
А так прожигать свои дни, в непогоде,
Под кровом стекающих ласковых струй,
Чтоб, внутрь заглянув на краю, на исходе,
Увидеть пустое? Зачем, обоснуй.
Зачем вообще в этом разе рождаться?
Такая судьба глупой смерти сродни.
Когда не смогу я в ответ улыбаться,
Без смысла останутся смыслы мои»…
…Тебя за собой поманю-позову.
Поплыли до дальнего архипелага?
Там враз поснимаю все лишние флаги,
И голые мачты прошьют синеву.
И ветер мой парус оставит в покое.
И якорь упрётся в шершавое дно.
Мы руки раскинем, как крылья, с тобою.
Кому-то, наверно, летать не дано -
Не нам, не про нас эта грустная песня.
Мотив наш – со звёзд. Полетим над мирским,
Оставив и плоскости, и равновесья -
Всё то, что придумано страхом людским.
Мы вольную волю испьём. В ней лишь Правда.
А Истину, что по утрам недобра,
Хозяйку вина, не допустим до Завтра.
Пусть сушит чужие мечты во Вчера.