Даже Иисус, повешенный на крест,
В грехах нас смертных с Богом обвиняя,
Был милосерднее детям в вину не ставя,
Как Ave-Фрейд, всем приписав инцест.
Смешав любовь, потребность в доброте,
С грехом, что страшней яблок с древа рая,
Ведь навсегда он целости лишает
Отца и мать убить веля в себе.
И никогда, инцеста убоясь,
Не прикоснуться к тем, кто с ними схожи,
Улыбкой, взглядом, запахом от кожи,
Ведь любовь к Богу детская есть грязь.
Поставив ч..н превыше доброты
И оплевав нас в самом изначалье,
Он маяки о Духе, Свете, Рае
Сменил на годы вглядывания в сны,
Чтобы признав раскаяться в вине,
Решив, что та, что так на мать похожа
Всего лишь перенос и ты не можешь
На ней жениться даже и во сне.
А мать свое дитя обречена
Гнать от себя, не гладя, не жалея,
Ведь перед страхом фрейдовским робея,
Она как искушение грешна.
И если с Дарвином все это совместить,
То Человек ничтожное творение,
Аминокислот случайных единение,
Рожденный, чтобы тупо жрать и пить.