Она охряные полы
промыла,
комоды, стулья и столы
от пыли.
И мрак зашторенных окон,
прохлада
отозвались провалом в сон -
наградой
за боль, бессонницу в ночи,
жар полдня,
домашний трудовой почин
и подвиг...
Вошёл.
И приняла приказ
невольно
Его желание сей час
исполнить!
Из дома Её вывел в сад...
В итоге
сказал:
"Хотя б на миг присядь
в шезлонге.
Вот так. Теперь вокруг взгляни
и дале..."
Под яблоней, в её тени,
мелькали
слепящие огни лучей
под ветром...
Но сад как будто бы ничей,
а в метре -
соседство лиственницы, груш,
жасмина...
И крымская на травах сушь
кармином...
Шёл взгляд Её поверх дерев
и выше,
под облака, чтоб замереть,
услышав:
"Редеет... облаков гряда...
летучих..."
Он пел, как в давние года,
и лучше...
Тембр голоса Его будил
волненье...
Мелодия парящих крыл
и лени
медлительного бытия,
ухода
в иные дали - и края,
и годы...
Люботин, 1999