Кому-то пишут стихи и бьют себя в грудь, кричат им пылкие признания.
Кого-то зовут под венец и возводят пышнее Семирамиды сады в их честь.
Кого-то душат и сбивают с ног испепеляющие сердце амурные терзания.
А музе всё нипочём. Муза довольна, что ей посвящают такую глобальную лесть.
И он в лепёшку за неё разбивается, и идёт на износ, возвышая её до небес.
Приписывает себе все её пороки, и сам же за неё перед Господом кается.
Возвышает её, провозглашая последним чудом из всех земных чудес.
А она тешится и улыбается, скрывая за тушью, какой у неё внутри сидит бес.
«У меня сигареты закончились, что же ты застыл на месте, бестолковый балбес?
Ты, моё солнце, меня, видимо, не любишь вовсе, даришь мне только один стресс.»
И всё на блюдечке с голубой каёмочкой принесет и поставит у её самых красивых ног.
Что не скажи, но любящий мужчина сделает для стервы то, что для влюблённой бы в жизни не смог.