Мне горько сознавать сегодня,
Каким я был еще вчера:
Хромой, плешивый, инородный,
С одним яйцом – еt cetera.
Судьба индейкой надо мною
Носилась, гня в бараний рог.
Но, встречу предвкусив с тобою,
Я ей противиться не смог.
Была чужда ты сквернословью,
Крутя в мешалке свой цемент.
Пусть ты дворянского сословья –
Я ж был гнилой интеллигент.
Нас жизнь столкнула близ забора.
В твоей руке цвела сирень.
Легла меж щек улыбка взора,
А тень фигуры на плетень. *
Я представлял тебя негли'жэ.
(Сам, в фас, был тоже неглижэ'.)
Я трос** сжимал. И то, что ниже.
Но ты сказала: хватит же!
«Оставь, Аркадий!» – ты сказала,
Собрав всю волю в нервный ком,
И на заборе начертала,
Дрожа осиновым листом:
«Во мне не надо ковыряться
И лапать под трусами честь.
Сначала надо расписаться,
А уж потом под юбку лезть».
Как мужики подчас наивны!
С времен Хеопса пирамид
Желанья лишь тогда взаимны,
Когда в паспо'рте штамп стоит.
Прошли года. И я женился.
Ты стала мне близка, как мать.
И сбылся сон, который снился, –
Теперь я мог, когда ложился,
Тебя в пицунду целовать.
17. 6. 2013
____________________________________________________
* На полях тетради сохранился другой вариант этого котрэна:
«Тебя я встрел у семафора,
Он нам неистово мигнул.
Напрасно я дерзил и спорил –
Уж лучше б шпалой нае..."
(далее следует слово, мужества опубликовать которое издателю тетради оказалось не под силу).
** Очевидно, это описка – имеется в виду «торс», а впрочем, возможно, иная, неизвестная нам часть женского тела.