Мы всегда остаёмся один на один
С нашей болью и долей жестокой.
Жизнь была так легка, сам себе господин,
А теперь, как щенок одинокий.
Где же эти любимые, эти друзья?
Где родные, знакомые лица?
Никого, лишь глубокое дуло ружья
И гортанные чёрные птицы.
Взгляды «милых» теперь холодны как скала.
Бесполезно молить и молиться.
Отчего-то у всех появились дела,
И родные спешат откреститься.
Ты лежишь неподвижно в постели сырой,
В одеяло вцепившись руками.
Тебе страшно дышать, шевельнуть головой,
Твоя боль, точно оживший камень.
С каждым вздохом всё больше она и сильней,
Она рвётся из тела на волю.
Свет тебе заслоняет громадой своей
Молчаливая тень этой боли.
А на лицах прохожих брезгливость и страх,
Людям страшно подумать о смерти.
Все они в своих планах, причудах, мечтах,
В этой «слишком людской» круговерти.
12.08.98