старое фото ож'ило в альбоме:
шагает в калошах по лужам прохожий,
бабушка внука за шалости стр'ожит,
окна открылись в купеческом доме.
там, в занавесках запутался ветер,
выгнула кошка спину дугой,
с шумом, по каменной мостовой
с барышней кто-то проехал в карете.
пацан белобрысый, одет в шаровары
в цветной тюбитейке, с славянским лицом.
он кормит с руки голубей на бульваре,
как я до войны это делал с отцом.
мне всё, что я вижу, до боли знакомо,
и хочется крикнуть прохожему вслед:
«эй, дядя в калошах, ведь дождика нет»,
но голос молчит, горло сдавлено комом.
я знаю, что дяди давно нет в живых,
и дом тот старинный разрушен войной,
она никого не прошла стороной,
рассеяв по глобусу вдов молодых.
среди современных и модных строений
нечасто, но встретишь порой старину,
закроешь глаза и вспомнишь войну,
из старого времени выплывут тени:
мальчишка в узбекской цветной тюбитейке,
извозчики рядом с «Победой»-такси
"мать твою в душу", заместо «мерси»,
и кружечка кваса за три копейки.
пацан белобрысый в горах под Кабулом,
прохожий в калошах в немецкой земле,
а лучший из лучших сегодня в Кремле,
с послесоветским воюет разгулом.
на фото ожившем крутые края,
за них заглянуть так охота сегодня.
жить в будущем будет наверно свободней,
но в нём к сожаленью не будет меня.