Ну что ж, хорошо. Нет, не съеден тоскою.
Теперь хоть понятно: всё пусто меж нами.
Души моей Сад снова тих и спокоен.
Вдруг лопнула где-то струна лишь..
Я был ещё маленький, чистый Онегин,
Как голым был кинут к скучавшим Татьянам.
Все ждали романа в стихах, а в конечном –
Сплошное увечье и яма.
Побитый, побивший, оживший без цели
(Грушницкие сдохли, а Вера прогнила),
Я днём, насмехаясь, от скуки рвал мелочь
Печориным, помнишь, Мария?
А ночью в желудке кружащихся улиц
Бежал Марронье, разрываясь надвое,
И зрел свысока в одиноком разгуле,
И выл, обделённый любовью.
Но лишь променял на цветы отчий холод,
Как с заткнутой глоткой был предан пожару,
Мария, ждя вас, во мне с каждым восходом
По новой сгорает Базаров.
Сегодня ж простите, не смог попрощаться.
(Надежд не осталось, все смыслы истёрты..)
Я просто не смел оторвать вас от танца,
Мария, простите Актёру?
Поверьте, Мария, не капли не больно,
Что строки тут душу живьём раскроили,
Вся боль оттого, что и с вами не вспомнил
Своей настоящей фамильи.