Осени слезы багрянцем пылая,
На старую лавку под ветхой ольхой,
Летят листопадом и я вспоминаю,
Как мы попрощались когда-то с тобой.
По детски наивна была, молода,
И сердце в груди билось раненой птицей.
Ты мне говорил: «Я с тобой навсегда»,
Но были слова твои все небылицей.
А я, вот глупышка, им так доверяла,
Любила безумно, до боли, до плача,
Тобой отравившись, в бреду умирала,
Кровавые слезы души робко пряча.
Ты был самым лучшим, да им и остался,
И вспомнить тебя мне теперь и не больно,
Ведь каждый мой день лишь тобой пропитался,
И, знаешь, устала…Все, хватит! Довольно!
Наплакалась вволю, по горло наелась,
Пустыми мечтами и этим «а если б…»
Ольха в золотисто-багряный оделась,
Смирилась давно, что не быть снова вместе.
Давно стали шрамами раны былые,
Порою болят на погоду плохую,
И в фотоальбоме страницы пустые,
В душе всколыхнут боль потери глухую.
И снова, как будто бы нет за плечами,
Дороги, длинною почти что в столетье,
Тебя вспоминаю седыми ночами,
И как расставались в холодном рассвете.
Как губы дрожали и слезы катились,
Как плечи озябли, прикрытые шалью.
В осеннее утро с тобою простились,
И сердце сковало холодною сталью.
Твой образ растаял, укрытый туманом,
Ты весь испарился и след твой простыл,
Слова стали эхом, обычным обманом,
И ветер печально под лавкой завыл.
И, знаешь, забавно, года миновали,
Снесли старый дом, развели новый парк,
То место своим что тогда называли,
Давно перестроили. Там автопарк.
А эта вот лавка стоит как когда-то,
Ее не коснулись ни дни, ни года,
И та же ольха, позолотой объята,
Смешно, но, бывает, приду я сюда,
Сижу на скамейке, что стала скрипучей,
И слушаю песни шуршащей листвы.
А знаешь, наверно была я везучей…
Мне так повезло, что меня бросил ты.
Конечно любила, конечно страдала,
И слезы ночами в подушку лила,
И много тогда я тебе не сказала,
Но это и лучше, что слов не нашла.
Ты был моим миром, безумием, ядом,
Останься тогда - ты б меня погубил,
Ты душу мою препарировал взглядом,
Но, как не печально, меня не любил.
Сложилась судьба моя, знаешь, отлично,
Я бабушка, мать, дорогая жена.
Не стала я к жизни, поверь, безразлична,
И снова в душе возродилась весна.
Пусть ты и оставил мне лишь пепелище,
Нашелся другой, что его полюбил,
Для новой весны обустроил жилище,
От бед и невзгод навсегда защитил.
И осени слезы багрянцем пылая
На старую лавку под ветхой ольхой,
Летят листопадом, а я вспоминаю,
Как мы попрощались когда-то с тобой.
И нет сожалений о давнем, ушедшем,
Всего лишь страница из книги огромной,
Ты был в моей жизни случайный, прошедшим,
Остался улыбкой: невольной, укромной…
И листья с ольхи оседают на плечи,
Пылают в седых волосах огоньками ,
И ветер их ловит, уносит далече…
Твой образ укрылся, потерся годами.
И я ухожу прочь не спешной походкой,
Была для тебя лишь игрой, лотереей,
Ты не был, увы, самой ценной находкой,
Но стал для меня самой ценной потерей.