САГА О ВИКИНГЕ И ЗАБАВЕ
Эпилог романа "Королева пленница" о дочери князя Гостомысла Умине, матери Рюрика, жене конунга Норвегии
В тумане дремлют страсти и страданья,
Тоска живет на кончике пера,
А где-то в небе саги и преданья.
И старый викинг дремлет у костра.
Он видит поле отшумевшей битвы,
Конунга бесноватые глаза,
И повторяет саги, как молитвы,
Валькирия зовет его назад.
А на соломе умереть так жутко,
И молча пропасть жизни перейти,
Огонь померк, и прошлое, как шутка,
Но кто же с ним пытается шутить?
Неужто Локи разглядел внезапно?
Иль Тору снова воины нужны?
Костер погас, с немыслимым азартом
Бросается он к пропасти войны.
А там король Гаральд и снова битва,
В реальности иль все-таки во сне?
Дружина бриттов будет нынче бита.
Но что ж опять валькирия ко мне?
Она спешит, она зовет куда-то,
- Не ты ль хотел не на соломе смерть?
-Конечно я, не велика утрата,
Но сагу мне о битве не допеть.
-Споешь в Вальхалле про былые битвы,
Да собирайся, сколько можно ждать.
Я ухожу и вижу бриты биты,
Мы победим, меня ведет Гаральд.
О, мой конунг, не мой, немой я вижу,
И все-таки в сиянии небес,
Земля все дальше, а Вальхалла ближе,
Прощай, страна снегов, я выжил здесь.
Я жил и дрался, большего не надо,
Мой мир угрюм и холодна жена.
А что мне снится? Там, за снегопадом,
Там в Киеве славянка есть одна.
О, эта страсть и ненависть, и вера,
Все в дивном синем взгляде сплетено,
Меня оставит ль дивная химера,
Она пьянит сильнее, чем вино.
Что попрошу у Одина? Забаву,
Пусть змей его несет ее ко мне.
Ни власть не надо, ни земную славу,
Я без Забавы лишь горю в огне.
И усмехнулся бог ее грозящий
Все в мире уничтожить и спалить.
А мне бы страсти только настоящей,
И без Забавы не хочу я жить.
Что Один обещал ему не знаю,
Но он смирил молниеносный пыл.
И вот она пришла ко мне босая,
О, как я счастлив в эту пору был.
Лебедушка и Ладушка, Забава,
Меня легко уводит от пиров.
Да что мне власть, и почести и слава,
Когда в объятьях умереть готов.
Да не умру, все это где-то было,
И смерть опять смогу ли повторить?
И вдруг она о доме загрустила,
Рыдает, ничего не говорит.
Смеется Локи, яростный проказник,
Тор хмурится, ему ли не понять.
И только миг - той страсти дивной праздник
Порадовал в Вальхалле и меня.
-Веди ее туда, куда хотела…
-Ты разлюбил? – Люблю еще сильней.
-Так в чем тогда, о, глупый викинг, дело,
Забудь про все, навек останься с ней.
- Я не могу, когда любовь страдает,
Пусть снова смех там радостно звенит.
И он Забаву яростно хватает,
И что-то Тору тихо говорит.
А что со мной? Я слышу смех и знаю.
Что там она спокойно и светла,
И только в ночь, когда костры сияют,
Смотрю, как встрепенулась, отошла,
И смотрит в небо, что-то вспоминая,
Меня ли или Тора, как мне знать.
Любовь насильно сроду не бывает,
И пусть я буду верить и страдать.
И только бы Забава там смеялась,
И ведала, что в тишине ночной,
Есть странный викинг, сумасшедший малость,
Но ласковый, и верный ей одной.
Живи и смейся, Ладушка Забава,
Я буду в небесах тебя беречь,
И пусть смеется Локи мой лукавый,
Любовь великодушнее, чем смерть.
Я нынче стал сильнее и спокойней,
Я позабыл о призрачной жене.
И может я славянки недостойный,
Но в сердце нож –она живет во мне,
И на рассвете землю озаряя,
И на закате вижу этот лик,
Бежит она ногая и босая
В прохладу вод от пленников своих.
И радуюсь, ее опять заметя,
И зная, что соперников там нет,
Высокая любовь сильнее смерти,
Любовь великодушнее, чем смерть…