У нашей Галины любимой
недавно шумел юбилей.
Была она неотразимой
в компании лучших друзей.
Мы с сестрой – пенсионерки,
но, чтоб было веселей,
нарядились в пионерки,
и отправились мы к ней.
Торжество шло в ресторане,
гости прибыли заране.
Юбиляршу все любили,
знали и боготворили.
С аппетитом ели, пили,
ну и тосты говорили.
Все слегка уже «взбодрились»,
тут и мы с сестрой явились.
Галстуки, как водится, на груди горят.
Банты белоснежные в волосах торчат.
И по залу зашептали –
«пионерок» увидали.
Вся узбекская обслуга
замолчала с перепугу.
Ведь они давно забыли,
что в их солнечной стране
пионеры тоже были,
тоже галстуки носили,
и «примером там служили»
всей узбекской детворе.
Нас представили гостям:
Люся –здесь, а Таня – там!
Мы вниманья попросили
и вдвоем заголосили:
про костры, про сини ночи,
и что выпить мы не прочь бы,
что вполне счастливы будем,
если чуточку пригубим.
Нас тут сразу окружили,
рюмки с водкой подносили.
Стали громко умолять
в пионеры всех принять.
Галочка была в волненьи,
вся в слезах от умиленья.
Ну, а гости за столом
слезы тоже утирали,
а иные хохотали,
говорили кто о чем.
Мы Галине дорогой
сил, здоровья пожелали,
целовали, обнимали
и любили всей душой.
Снова все за стол садились,
угощению дивились:
и икра, и лососина,
буженина и маслины,
осетринка там была,
правда, быстро «уплыла».
А салатов – так не счесть!
Ясно было – всё не съесть!
Вдруг к столу приносят блюдо.
Это было – просто чудо!
Ведь на блюде том лежало
мясо – в праздничном пожаре!
Дяди, тети «тостовали»,
рюмки дружно поднимали.
«Пионерки» пили, ели
и внезапно осмелели
и сказали, что опять
им охота выступать!
Попросили обождать,
антураж чтоб поменять.
И пошло вновь представленье
всем гостям на удивленье!
Появилась вдруг Тортилла,
всех безумно рассмешила:
в модной шляпке и в очках –
вся в девических мечтах!
(Это Танечка была
чуть хмельна и весела).
Кикимор, вот друг сердешный,
из болот совсем нездешних
за Тортиллой увязался,
пел романсы, обнимался.
(Это Людочка - сестра,
не хмельна, но весела).
Что ж еще потом случилось?
Вдруг старушка объявилась:
то ли 40, то ли 100?
Так понять не смог никто.
Говорила о простом:
чтоб ловили в жизни радость,
не жалели о былом,
и что старость – это гадость,
надо думать о другом.
Пожалела, что стара
и что памятью слаба,
что кокетничать боится –
вдруг затылок разболится?
Выход есть - давно известный
Коньячок – он всем полезный!
(Тут не надо и гадать
Это - Танечка опять).
Юбилей наш долго длился,
но никто не расходился -
кто-то пел, кто танцевал.
Зять Галины выступал –
Он солировал прекрасно!
Жаль певцом не стал. Напрасно!
А слова в тех песнях были
так душевны, так красивы!
Все, конечно, танцевали,
лихо такты отбивали.
В центре Галочка кружила,
всех мужчин с ума сводила.
А Сережа – друг семьи
в тайне от своей жены
строил глазки и плясал,
дам втихую целовал.
Мужиков-то нынче мало,
здесь их тоже не хватало,
и Сережа зажигал!
У Тортиллы шляпу взял
и кружил без остановки.
Вот – закалка, вот – сноровка!
Он Тортиллу замотал!
Сам с другими продолжал.
Танцевали, употели,
чаю страстно захотели!
В это время торт несут
С танцев все к столу бегут.
Торт – кондитерское чудо!
«Пышнотело, белогрудо»!
Что ни слой – ворота в рай!
Рот пошире открывай!
Чай и кофе гости пили.
И шутливо говорили:
«Это просто как в кроссворде,
Не возможно отгадать,
Почему на этом торте
СТОИТ ЦИФРА 75!»