Жарок ветер с пепелищ, плач в огне берёзы,
Не дрожит осины лист, высыхают слёзы.
От жары в ушах звенит мерный колокольчик,
Дым опаловый горчит, не вернёшь листочек.
Рос здесь царский белый гриб, спрятавшись от света,
Хвощ лесной в огне погиб в середине лета,
Вереск розовый не цвёл, пчёлы не жужжали,
Тёмный сладостный нектар в соты не собрали.
Ждали ливневых дождей, гари вместо леса,
Клубы дыма взяли в плен города и веси,
Только что пожар затих, тлеют головешки,
Паучок уже плетёт тенета без спешки.
Он наловит мошкары, улестит подругу,
Бастион лихой поры им теперь в заслугу.
Будут вместе обживать после леса - гари,
Оптимизма занимать, надо им? Едва ли.
Над столицей дым, туман, молодёжь в фонтанах,
Для прикола эпатаж - “пляжи на Майями”.
Антураж столицы плох, листья опадают.
Одолел людей всполох - на жаровнях тают,
От асфальта запах крут, одуреть недолго,
Срочно в отпуск - не на юг, подходяще - Волга.
Смог трубой поднялся ввысь, надо же - Химера,
Огнедышащего льва шея из вольера.
Град - начальник круглолиц, пчеловод - любитель,
Кепка, словно банный лист, знаковый строитель.
На альпийские луга, горный воздух чистый,
Кепка быстренько туда - наш народ - ершистый,
Без него не та игра - пчёлы полетели,
Взятки брать пришла пора - их шершни заели.
Пчеловод быстрей домой,
Закачались стулья.
Как гудел пчелиный рой? Боже ж ты мой!
А результат? Опустели улья.