Когда ты молчишь, то мне слышится стон проводов,
Гул электрички, бегущей от запада к югу,
И равновесием города выжженных слов
Светится старый вокзал, вспоминающий вьюгу,
Белый Казанский и черный пропитый перрон,
Проводники, равнодушно смотрящие в лица.
Ты мне сказал: «Поцелуй меня, Рим мой, Нерон,
Ну а потом мы с тобою не сможем проститься».
Белым, все белым метет, не поднять головы,
Там за стеклом растворилось родное без меры.
Профиль курящий и отблески старой Москвы,
Пропасть и взлеты неистовой маленькой веры.