Есть люди, обреченные на вечность,
Оставшиеся в стертых книгах на века.
И заглянув в заглавий бесконечность
Их мы находим в глубине самих себя.
Так обреченным стал заранее Асадов
В душах тех, в чьих жилах золотая кровь.
Он жил строками в душах миллиардов,
Всех тех, что сохранили первую любовь.
Рождественский живет, поныне обитает
В сердцах людей, что отдают свои долги.
Его слова все чаще люди вспоминают,
Чьи стали волосы смертельной белизны.
Уверен Долматовского уж кто-то вспомнит
Из тех, к кому явиться рифма, вся в слезах.
И ветер лет из памяти стихов тех не изгонит,
Цветы Сахары, знаю, зацветут в веках.
Из тьмы веков ко мне провозглашает Блок,
И слышу я: «Меня клянут людские поколенья…»
Из памяти моей не выдрать памятных мне строк
«…Я дух к Тебе простер. В Тебе - спасенье»
Так и живут они – из века в новый век,
Шагая непреклонный ровным шагом,
Покуда знает, покуда помнит человек,
Слова их будут реять гордым стягом.