Мое детство – местечко в степи
моя родина – нижняя Волга.
Детство было военным, недолгим –
не держал дед внучат на цепи.
В стороне от кровавых сражений
разместился негромкий Калмык –
перелески, поля да холмы –
Выбор деда – благое решенье.
Полустанок в степи и вокзал.
Почта, школа, три сотни домов.
На морзе три сотни дымов,
А на почте квартира и зал.
“Тут и будем мы жить” - дед сказал.
Здесь войну переждал рой детей,
кто потерю отца, кто – сестры.
Шаловливы, крикливы, шустры.
Я ж – тихоня, предмет их затей.
Как и все был оборван, не сыт.
Порох, гильзы, патроны – игрушки.
Возле почты зенитные пушки
украшали мальчишеский быт,
как облупленный носик веснушки.
Помню гулких бомбежек рассвет!
Под Поворино яркие спицы.
До утра после них всем не спится!
Смехотворный бабули совет:
под столом всей ораве укрыться.
Школа встретила мальчика в шесть,
а влюбленность “серьезная” – в восемь.
Третий класс*, запоздалая осень,
незабвенная яркая весть
об удачном в хлеву опоросе.
Из газетной бумаги тетрадь,
частых букв наклоненные роты,
и промокшие грязные боты –
мне из памяти трудно убрать:
колоски и усталость работы.
Все заданья, советы – всерьез!
“Двойка” – то наказанье иль кара -
Потихоньку в углу иль на нарах
источал я ручьи горьких слез...
А “отлично” – серьезный подарок.
Видел мать, как приходы весны:
всё металась “слуга телеграфов”.
Не минуя ни тюрем, ни штрафов.
Между сменами – краткие сны,
там в Поворино, где-то за шкафом.
Всё ушло – не хотеть, не страдать,
не искать на Земле райских мест.
Кто нахальней и нагл – пьет и ест,
...что ж тебе не напористой ждать!?
Сын и дочь – твои счастье и крест...
Дифтерит, скарлатина и корь -
всё прошли “почтальоновы” дети.
Для кого-то уж солнце не светит
а кого-то измучила хворь.
Но, как зори из детства картинки –
лошадь, бабушка, искры Хопра,
а вот марта – волшебницы льдинки
в украшении веток-оправ.
Те картинки – сильнее всех бед –
применять, как лекарство привык.
Часто снятся мне детство, Калмык,
рядом с лошадью сгорбленный дед...
ВТ. 24.12.09
* Отдади в школу в 6 лет...