1941-1945 годы...
1
Старик, припомни: было ль хуже?
Как узок стал ребячий мир:
пустой патрон в оконце лужи,
рубахи - кружево из дыр,
ветряк из щепки (вечно кружит),
ватага бойкая проныр...
Что было в прошлом - уж не нужно,
а на столе, лишь в праздник сыр.
Иль с тыквой (радость наша) пшенка,
селедки ржавой тощий труп,
американская тушенка
положена в горячий суп!
И все!..
От голода ты - туп,
и вечно в поисках съестного.
Надев в мороз смешной тулуп,
копал морковь - для всех не ново!
Или свернувшись, будто шавка,
ловил буржуйки жаркий свет,
смотрел на хлеб из-за прилавка,
забыв давно про вкус конфет...
2
Но вот весна - для всех надежда!
Ручьев веселый перезвон,
хоть износилась вся одежда,
в ботинках - маленький затон.
И всё ж весельем сердце полно
уж пасхой пахнет каждый двор.
Несносно голодно но, вольно,
и каждый чуточку хитер...
С платформ кидаю в страхе уголь,
скрываясь крысою в кустах.
Сегодня теплым станет угол
у печки жаркой... и уста
прошепчут что-то тихо Светке –
такое можно только ей!..
В веснушках, рыженькой кокетке,
на сердце станет веселей...
3
Ах, что за радость, наше лето -
как много всем вокруг жратвы!
Из воробья в костре котлета,
похлебка - мерзость! - из ботвы.
И яйца прытких перепелок -
собрал десяток - значит сыт...
От духа круглых мягких телок
забыл, что был вчера избит.
Забыл и то, что в цыпках ноги,
до крови трещины и грязь...
Эй, ты, в ботинках, недотрога,
какая между нами связь!?
4
Узнал, поверьте, впрямь – беда –
в гостях поел такую “тюрю”...
Её основа - лебеда.
Хлебнул лишь раз. А как же Шурик?
В семье Ульяновых - не ново –
десяток ртов - одна корова!
ВТ.