ИРИНА АНАТОЛЬЕВНА АСОЯНЦ КОГДА-ТО ПРОЖИВАЛА В ПРИДНЕСТРОВЬЕ, Г. БЕНДЕРЫ. НЫНЕ ЖИВЁТ В КАНАДЕ, ГОРОДЕ ТОРОНТО.
Ирина АСОЯНЦ... Стихи стихий... Критика, обзоры и рецензии
******************************
Евгений МЕЛЕШИН. Стихи стихий.
Книга Ирины Асоянц — заметное явление в русскоязычной поэзии. Она необычна, талантлива и загадочна. Своеобразная пунктуация, своеобычная лексика, оригинальные образы и вообще образ мышления — вот отличительные качества лирики Ирины Асоянц. Книга «Стихи стихий», которая и стала предметом этих заметок, представляет собой сборник стихотворений, написанных в разные годы, а посвящена — родителям поэта. Последнее особенно важно в нашем обездуховленном мире, где жажда наживы выходит на первый план, а душа остается на втором. Трогательное отношение Ирины Асоянц к тем людям, что подарили жизнь, настраивает на позитивный лад. Значит, человек умеет сопереживать, а это одни из наиважнейших качеств для поэта. Во всяком случае, если поэт ставит своей целью просветлить читателя, возвысить над обыденностью.
Когда бессмертье потерял Адам,
Бессмертье надо было разделить
На миллиарды нас…
Вот тут-то нам
Цель главная была дана: до-жить…
До-ехать — до-бежать, хоть — до-ползти,
Но плоть свою, как факел — до-нести…
…Вся тайна в том, что истина — проста:
По единице — сто, раз нету ста…
…Мы — только цепь, из единиц… — немало:
Мы ген Адама донесем к финалу…
Ирина Асоянц — мастер описаний. Она создает образ и дополняет его, добавляет характеристики и качества, которые в совокупности позволяют читателю увидеть его именно так, как хотел этого автор. Вот как поэт описывает океан:
…Океан — он везде, он — един, хоть дели
На любые моря и границы…—;
Расщепляй на стаканы, протоки, ручьи,
Океан — он — везде, он — ничей, как ничьи
Вод омега и альфа…
Просоленных тонн
Недоступные бездные недра
Все, до капли,— из слез…
Он купелью явлен
Неразгаданно, свято и щедро…
Звукопись объединяется с богатой образностью и — суггестивностью. Думаю, стоит пояснить значение термина. Суггестивность появилась в английской эстетике и применялась по отношению к поэтическим произведениям, обозначая, в первую очередь, намек, внушение, подсказывание. Поэзия Ирины Асоянц — поэзия намеков.;Намеков, действительно, немало. Из них — как пазл — и слагается объемный образ ее поэтического мира. Притягательного, загадочного и свободного.
…И ум ребенка, и рассудок гения
В сакральные моменты вдохновений
Страшатся профанаций: умиления —
В подмен любви, в подлог прикосновений
Исполненного неба… — волшебства
Не тронутой, не кажущейся воли…
…Придуманность духовного родства —;
Для пущих одиночества и боли…
Последние две строки этого фрагмента программного стихотворения Ирины Асоянц «…И ум ребенка, и рассудок гения…» поистине сильны, поскольку человеку свойственно именно придумывать духовное родство, чтобы избежать одиночества и боли, но — на кратком отрезке. Стоит пройти немного времени, и они возвращаются и бьют с большей силой.; Возвращаемся и мы к лирике Ирины Асоянц, но лишь с тем, чтобы еще больше погрузиться в этот суггестивный мир, отчаянно узнаваемый, авторский, в который можно погрузиться — как в стихию!;При этом поэт использует немало именно поэтических приемов, но делает это настолько элегантно, естественно, что углядеть в строфе поэтический прием удается не всегда.
Бреду в бреду…
Кассандрой, бедной Лизой…
Хоть пропадай — трава хоть не расти!..
Не проклинай меня, мой голубь сизый,
И, наглумившись вволю, отпусти.
В приведенном примере мы видим аллитерацию («бреду в бреду»), соединенную с синтаксической поливариативностью (и единством) понятий. Рядом — усиление путем повтора («хоть» — «хоть»), дополнительно усиленное инверсией («трава хоть не расти»), а четвертый стих данного четверостишия можно читать двояко — «просмаковав» слово «наглумившись» или же, ускорившись, пролететь над этим словом, сделав акцент на «вволю» (термин «ускорение» Андрея Белого»).;Подобным изобилием поэтических, версификационных приемов полны многие произведения Ирины Асоянц. Неизвестно, использует она их осознанно или интуитивно, но важно отметить — все они работают, помогая создавать единство поэтической вселенной, единство стихии поэта.; Добавим, что поэзия Ирины Асоянц не прошла мимо отечественных критиков. Литературовед Василий Манулов («Дети Ра», є 6, 2012) отмечает, что «в стихах Ирины Асоянц органическим образом переплетаются запахи, звуки, культуры разных стран и народов, поданных все-таки в русскоязычном воплощении». И добавляет: «Стихи Ирины Асоянц необычны, и уже этим интересны…» Они действительно интересны. И удивительно органичны. Словно стихии проникли в стихотворные строчки и… остались там. И задача поэта — донести эти стихии и стихи до читателя, показать ему их, заинтересовать. Ирина Асоянц справляется с этой задачей превосходно!
ИНФОРМАЦИЯ СКОПИРОВАНА С САЙТА ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННОГО ЖУРНАЛА «НОВЫЙ СВЕТ»:
Наталия ЛИХТЕНФЕЛЬД. Рецензия на книгу стихотворений Ирины Асоянц «Стихи стихий».
Новый поэтический сборник Ирины Асоянц вышел в издательстве «Вест-Консалтинг» под названием «Стихи стихий».
Поэзия Асоянц продиктована не столько стихиями (хотя, об этом можно и поспорить), а, скорее, высоким и выверенным в каждой своей строфе интеллектом. Но если вспомнить Казимира Малевича, автора знаменитого «Черного квадрата», то он утверждал, что рисунок делается бессознательно, то есть под воздействием «космического сознания». В таком случае, из какого материала состоят стихии Ирины Асоянц, из каких молекул образована их упругая ткань, рождающая не всегда легкую для восприятия поэзию? Стихии Асоянц — это, прежде всего, культурный багаж, приобретенный за многие годы. Это стихии ассоциативного восприятия, которые ей поставляют другие стихии — природные. Так в стихотворении «Слово» пытается она проникнуть в назначение поэзии, «магическое слово» которой «не сравнится»
…С природной музыкой: когда кричит орлица,
Бормочет — дождь и лес — ложится спать…
С потрескиваньем искры у костра…
Или с такою осыпью на склоне,
Что шевелится, кажется, гора…
Основное отличие поэзии Ирины Асоянц, как мне кажется,;— глубокая философичность, постижение жизни через призму искусства, звуковая насыщенность, независимость силы характера лирической героини.
Она — поэт, драматург, родилась в Кишиневе. Окончила Институт Искусств. Работала режиссером народного и молодежного театров, художественным руководителем Дворца Культуры, редактором по рекламе, завучем по внеклассной работе. В 1991 году уехала в Канаду. С 1991 по 1996 годы преподавала на кафедре русского языка и литературы Йоркского Университета в Торонто. В эти же годы работала в университетской библиотеке. С 1996 по 2004 годы была Генеральным менеджером Artville Academy, а с 2005 года — в Russian Classical Ballet Academy, где работает по сей день. Преподает историю искусств и уроки живописи.
Человек, глубоко изучающий историю культуры и искусства, древнегреческую и библейскую мифологии, русскую и зарубежную литературы, не может строить свое творчество как-то иначе, чем на фундаменте эрудиции и поэтическом опыте предшественников. При этом нельзя сказать, что на стихи Асоянц оказал наибольшее влияние какой-то один поэт. В них — сплав опыта всей мировой классики — от Пушкина (особенно раннего, когда он увлекался мифологией) до звучного Шекспира, от Айги с его филигранным слогом и сложным синтаксисом до Беллы Ахмадулиной, в творчестве которой нередко звучат пронзительные ноты потаенного астрала.
И все же Ирина Асоянц — автор, который произнес уже свое собственное оригинальное слово в поэзии.
Попытка проникнуть в смысл бытия — это попытка каждого серьезного автора, который так или иначе вступает в разговор с Богом. Асоянц, зная об этих попытках, заранее отказывается от них, осознавая их обреченность, и, понимая, что наш разум слаб и не может соперничать с разумом божественных проявлений. Ее стихи — это лишь осторожное прикосновение к тайне,;— «исконного нутра исконной сути». Эта суть никогда не откроется, но становится ясным одно: поэзия все же лежит за пределами земных сфер, а что касается истинной поэзии, то она безмолвна («…И явится Поэзия… Без слов…»), а слова только инструмент, отражение того, что и есть поэзия — отражение стихий Ирины Асоянц.
Иногда кажется, как это ни банально звучит, что автор сборника пытается охватить своим поэтическим видением всю Вселенную, начиная с глубин океана, где «бороздят под соленостью скрытые, мокрые суши…». Океан, как стихия, привлекает ее более всего:
…Почему меня снова влечет океан?..
Почему мне субстанция влаги
Всех дороже… и ближе ветров, гор и стран —
Ближе, булькая даже во фляге?..
Точно в ладанке — горсть припасенной земли,
Что к груди оберегом хранится…
…Океан — он везде, он — един, хоть дели
На любые моря и границы…
Контрастность поэзии Асоянц, когда она говорит о «космосе безраздельном» и о человеческой природе, удивляет. С одной стороны — это большое уважение к миру и Вселенной, которые создал Высший Разум, с другой — иногда — ироничный взгляд на высшее изобретение Разума — человека, и, в частности, на свою лирическую героиню (стихотворение «Поэтесса»):
…Она должна быть анемична,
Задумчива, слегка нервозна…
И, одеваясь одиозно,
В хандре засиживаться поздно —
Хандра для гениев — первична…
…Она должна из пачки «Кента»
Изящно выбив сигаретку,
Цитатой едкою и меткой
Сражать — любого оппонента!
Пить: кофе, водку и ликеры,..
Жить: страстно, ветрено и грешно!..
Быть: эксцентричной!.. И, конечно,
Спать: с суперменом!.. Знанье Торы
Иметь… и пользовать — на случай
Натасканного «доброхота»… —
(Кому слыть неучем охота?!)…
Для Ирины Асоянц характерно переосмысление мира, далекое от инфантильной жалости к себе, чем нередко грешат многие современные поэты. Только полностью осознавший свою земную природу человек вступает с собой в конфликт жестко, по-достоевски, придя к пониманию, что душа — это поле борьбы между Богом и дьяволом.
ИНФОРМАЦИЯ СКОПИРОВАНА: «Литературные известия» № 09 (89), 2012 г., http://reading-hall.ru/publication.php?id=5298
**********************************************
Василий МАНУЛОВ: Ирина Асоянц. "Стихи стихий".
Стихи Ирины Асоянц необычны, и уже этим интересны. Поэт, родившийся в Кишиневе, с 1991 года живет и работает в Канаде. Творческая профессия наложила немалый отпечаток и на стихи. Судите сами: преподавательская деятельность на кафедре русского языка и литературы Йорского Университета в Торонто, работа в университетской библиотеке… С 1996 по 2004 годы Ирина Асоянц трудилась Генеральным менеджером Artville Academy, а с 2005 года — в Russian Classical Ballet Academy. Жизнь в чужой стране, тем не менее, постоянно соприкасающаяся с русской культурой и литературой, давала плоды. В 1997 году в киевском издательстве вышел сборник стихотворений Ирины Асоянц «А было так…» В 2012 году автор представляет на суд читателей новую книгу: «Стихи стихий» (М.: «Вест-Консалтинг», 2012).
История искусств и живопись, которые Ирина Асоянц преподает в академии, проникают в строчки стихов, стихии оживают, становятся трехмерными; они переливаются красками, оттенками и создают ту самую единственную стихию (из множества стихий), тот самый мир, где существует автор. Книга поэзии — дверца в этот мир, Ирина Асоянц приглашает туда читателя. Что он увидит, перевернув первые странички сборника?
…Образы пытаются выйти за пределы видимого и осязаемого, точнее: словами Ирина Асоянц пытается приблизиться к ощущениям, которые выразить иначе, чем на уровне чувств — крайне сложно.
…И, убежав от океана
Под кипарисовым дождем,
Проснется в номере своем
В обнимку с Кубой шведка Яна.
Картинка парадоксальная и многомерная — для понимания, для осознания, для ощущения. Мы чувствуем разгул стихий: суровую, но справедливую мощь океана («Предмет туземный перейму / Я у песка и океана…»), чувствуем дождь — кипарисовый, что бы это ни значило; но семантика слова добавляет оттенок, ощущение, которое не надо постигать логикой — чувствовать! Наконец — связь мира и миров, наций и национальностей, когда с Кубой ассоциируется не только Яна (обнимая Кубу, сам становишься частично ею), но и прочие интернациональные герои стиха: жиголо Родригас (с которым первоначально у читателя связывается самость Кубы), канадка Синди, немка Рута, француженка Кати, русская Анюта… Это — мозаика: цветов, вкусов, послевкусия. В сальсе, танцуемой Родригасом, тоже ведь смешано очень многое, в широком смысле, сальса — сама по себе мозаика, ибо сказано в энциклопедической статье: «термин можно использовать для практически любой музыки кубинского происхождения (к примеру, ча-ча-ча, болеро, мамбо)».
Итак, в стихах Ирины Асоянц органическим образом переплетаются запахи, звуки, культуры разных стран и народов, поданных все-таки в русскоязычном воплощении. Однако вот какая штука. Читая, никак не можешь отделаться от ощущения, что слова — всего лишь способ выражения, что сами по себе они значат не столь много, как стихийность чувства и свобода стихии.
Подтверждение этому находим в другом стихотворении:
…И явится Поэзия… Без слов…
Думаю, Ирина Асоянц в самом деле могла бы обходиться без слов, если бы сумела передать эманации эмоций другим способом. Но способы человеческих коммуникаций бедны и будничны, и пространство сужается до физического воплощения чувства. Тогда и появляются стихи странные, неожиданные, но: обволакивающие, погружающие в свое пространство, в систему образов поэта. И уже там разворачивающиеся во всю мощь.
…Чем это было?.. — Компасом корвета?..
…Бутылкою с посланьем (бесполезной
Надеждою, отосланною в Лету)?..
…А может — римской вазою, когда-то
Явленной редким стеклодувом — миру,
Прозрачной и хранящею порфиру,
Собою украшавшей дом прилата?..
…Затем — ворам доставшейся, — добычей,
Купцу-негоцианту, — фарисеям, —
Пиратам, — дну, — где стан ее девичий
Стал, наконец, — нептуновым трофеем,..
…Чтоб выброшенной быть… опять — песком…
Приведенный фрагмент стихотворения «Над морем — облака…» — не случаен. Мне хотелось показать еще одну особенность поэтики Ирины Асоянц — своеобычную пунктуацию, которая, кажется порой, и не пунктуация вовсе, а интонационно-графический прием.
Вообще, о пунктуации можно много и долго спорить. Часть поэтов, видимо, не очень хорошо понимающая ее законы, и вовсе отказалась от этих значков, но Ирина Асоянц на свой страх и риск расширяет известные представления о пунктуации. Так, например, она вводит в поэзию такой специфичный знак, как запятая и две точки (кто с уверенностью скажет, что этот знак не приживется? Но и осудить — проще простого). Правила русского языка отступают на полшага: таким образом, Ирина Асоянц приближается к стихийности текста (собственно, тому, что было заявлено в заглавии). А знаки — течения, дуновения, части — природной стихии, а языка — во вторую очередь.
Стихия всепобеждающа, и заключенная в стихотворные строчки, пытающаяся вырваться из них, лишь подтверждает свое могущество и власть над сущим. В том числе и над Словом.
ИНФОРМАЦИЯ СКОПИРОВАНА:
Литературный журнал «Дети Ра « № 6 (92), 2012 г.,
http://www.reading-hall.ru/publication.php?id=4714