1. Слышишь, сани мчатся в ряд,
Мчатся в ряд!
Колокольчики звенят,
Серебристым легким звоном слух наш сладостно томят,
Этим пеньем и гуденьем о забвенье говорят.
О, как звонко, звонко, звонко,
Точно звучный смех ребенка,
В ясном воздухе ночном
Говорят они о том,
Что за днями заблужденья
Наступает возрожденье,
Что волшебно наслажденье, наслажденье нежным сном.
Сани мчатся, мчатся в ряд,
Колокольчики звенят,
Звезды слушают, как сани, убегая, говорят,
И, внимая им, горят,
И мечтая, и блистая,
в небе духами парят;
И изменчивым сияньем,
Молчаливым обаяньем,
Вместе с звоном, вместе с пеньем, о забвение говорят.
2. Слышишь к свадьбе зов святой,¬
Золотой!
Сколько нежного блаженства в этой песне молодой!
Сквозь спокойный воздух ночи
Словно смотрят чьи-то очи
И блестят,
Из волны певучих звуков на луну они глядят.
Из призывных дивных келий,
Полны сказочных веселий,
Нарастая, упадая, брызги светлые летят.
Вновь потухнут, вновь блестят
И роняют светлый взгляд
На грядущее, где дремлет безмятежность нежных снов,
Возвещаемых согласьем золотых колоколов.
3 Слышишь, воющий набат,
Точно стонет медный ад!
Эти звуки, в дикой муке, сказку ужасов твердят.
Точно молят им помочь,
Крик кидают прямо в ночь,
Прямо в уши темной ночи
Каждый звук,
То длиннее, то короче,
Выкликает свой испуг,—
И испуг их так велик,
Так безумен каждый крик,
Что разорванные звоны, неспособные звучать,
Могут только биться, виться и кричать, кричать, кричать!
Только плакать о пощаде
И к пылающей громаде
Вопли скорби обращать!
А меж тем огонь безумный,
И глухой и многошумный,
Все горит,
То из окон, то по крыше,
Мчится выше, выше, выше,
И как будто говорит:
Я хочу
Выше мчаться, разгораться — встречу лунному лучу,
Иль умру, иль тотчас-тотчас вплоть до месяца взлечy!
О, набат, набат, набат,
Если б ты вернул назад
Этот ужас, это пламя, эту искру, этот взгляд,
Этот первый взгляд огня,
О котором ты вещаешь, с плачем, с воплем и звеня! L
А теперь нам нет спасенья,
Всюду пламя и кипенье,
Всюду страх и возмущенье!
Твой призыв,
Диких звуков несогласность
Возвещает нам опасность,—
То растет беда глухая, то спадает, как прилив!
Слух наш чутко ловит волны в перемене звуковой,
Вновь спадает, вновь рыдает медно-стонущий прибой.
4 Похорoнный слышен звон,
Долгий звон!
Горькой скорби слышны звуки, горькой жизни кончен сон,—
Звук железный возвещает о печали похорон!
И невольно мы дрожим,
От забав своих спешим
И рыдаем, вспоминаем, что и мы глаза смежим.
Неизменно-монотонный,
Этот возглас отдаленный,
Похоронный тяжкий звон,
Точно стон —
Скорбный, гневный
И плачевный —
Вырастает в долгий гул,
Возвещает, что страдалец непробудным сном уснул.
В колокольных кельях ржавых
Он для правых и неправых
Грозно вторит об одном:
Что на сердце будет камень, что глаза сомкнутся сном.
Факел траурный горит,
С колокольни кто-то крикнул, кто-то громко говорит.
Кто-то черный там стоит,
И хохочет, и гремит,
И гудит, гудит, гудит,
К колокольне припадает,
Гулкий колокол качает —
Гулкий колокол рыдает,
Стонет в воздухе немом
И протяжно возвещает о покое гробовoм.
BELLS, GREAT AND SMALL (back transltn. from K. Balmont’ vrsn)
1. Hear, the sledges slide abreast,
Rush abreast!
Bells are ringing , filled with zest,
Our ears by th' silver ringing are delightfully impressed.
We all hear in these bells ringing that oblivion is nearing, and the rest!
Their sonorous voice had captured
The children chatter, the children laughter,
And the night, so stars-agleam,
Does remind us: to redeem
A temporary misconception
Soon returns regeneration,
That so magic is delectation of a tender, tender dream.
The sledges are rushing, still abreast,
The bells still ring without rest,
From the sledges bells are calling on the stars, so high and blest,
Telling tales without limits,
Stars do hover just like spirits,
Stars do listen, smiling, gleaming,
Stars are dreaming, shining, beaming,
With th' bells sound fascination stars, entirely coalesced,
Hear the vibrant admiration of the oblivion expressed.
2. Hear the holy wedding toll,
Golden call!
So much tender delectation has this song, so young, so small!
As if eyes, with witching stillness,
Look at you through calm night chillness,
As they glow,
From the waves of singing sounds, sounds swinging to and fro,
Whose enticement 's penetrating any cabin or chateau.
Full of merriment of tales, through the white and sparkling snow,
Now increasing, now decreasing, bright sparks flow, flow, flow,
Dim a moment, bright anew,
More bright stares they will throw down, than the stars already threw,
On the future, with its tender, its tranquil eternal spells,
As predicted by th' concordance of the golden, golden bells.
3 Hear the howling alarm bell
Moaning like a copper hell -
Sounds of a horrible torture, horrible torment it retells.
Th' sounds are begging to be saved,
Of gulps of air be not depraved.
To the night’s deep waiting ears,
Each new sound in the air
Ever shriller reappears
Crying out in despair.
Their despair 's enormous, great,
Madder are all new wails made.
Then the broken tolling fragments, now incapable of sounding,
Only of wiggling, squirming, wriggling, never, never of rebounding,
The hopes for mercy of the flames,
Pains of their distress address
To enormous blazing frames.
But, meanwhile, the mindless flame,
Now obscure, but, all the same,
Burning still,
Does engulf the frames entire,
Rushing higher, higher, higher,
As if saying, willing ill:
“Rising still, speed increasing, meet moonshine I surely will!
Else – I ‘ll die –
Or again to the night planet all my path I 'll surely drill!!
“Tocsin, oh! Oh alarm bell!
Do remove you this copper hell,
This horrendous fiery spell, spell, spell, spell, spell,
All the early fiery blobs,
Which you now are denouncing with these crying, yells and sobs!
Now, alas, there 's no salvation,
We are in flame and agitation,
Scare and non-coordination,
And your scream,
The wildest sounds disagreement,
Bring us danger and bereavement!”
The peril rises, then calms down to a slower, lower stream,
Ears are catching all thе horror our conscience does grind,
Copper moans keep licking over the bleeding wounds in our mind.
4. Hear the funereal toll,
Long is th' toll!
It proclaims th' most bitter sorrow, th' bitter life’s concluding ball,
Thе iron sound 's as if leading th' painful funereal bawl!
Thе friends are here from th' early morning,
Thе shallow trifles are dropped for th' mourning,
Sobbing, we are realizing: we‘ll join him without warning!
This monotonous, unvaried,
To distress and sorrow married,
Heavy funereal groan,
Like a moan,
Angry, sobbing and lamenting,
Over fields and moors extending,
Into our minds does creep,
Saying: the sufferer has fallen into the endless, endless sleep!
From bell towers, rusty brown,
A loud shout descended down…
The bells repeat, again and over,
For the good- and evil-doer: hearts and eyes, them stones will cover!
Funereal torch is smoking,
Mourners, they are now choking.
On the towers, people are talking, of the mourners as if mocking!
A dark figure on a tower
Laughs and roars, then over аnd over,
Leans against the rusty tower,
Rolls the bells with mighty power.
The bells аre spreading of sounds a shower
Through the air in thunder waves,
And repeatedly proclaiming the tranquility of graves.