В детстве мне казалось, что "дети с картин Рауш*" - наивысшая форма существования человека в этом мире. Когда вырастаешь, начинаешь смотреть, на это по-другому. Ребёнок - ещё зародыш, ещё не распустившийся бутон. Но дело, вообще, не в этом. Быть чистым и непосредственным в плане восприятия окружающего мира, по-детски восторженным, а при этом по-трезвому аскетичным, "безмолвным", "бестелесным" есть нечто свойственное ни детям и ни взрослым, а каким-то неотмирным существам. Они погибают, проникая в этот мир, или им идти очень трудно. Они идут медленно, но вверх.
Вообще, подниматься по духовной лестнице маленькими ножками труднее чем по горизонтальному пути. Приходится перепрыгивать через ступени. А стремительное движение вперёд - это надлом. Я люблю Мамардашвили, а ещё мой идеал - это "быть чистым как ребёнок и ответственным как зрелый". Если я буду таким человеком, я смогу себя полюбить, а пока - нет...
У меня просто нет сил - сострадать всем. Меня жизнь уже убаюкала в колыбели страданий. Но это держит меня на Афоне... Мне близки отшельники, но я не молчу. Но искореняю, хотя бы, на мгновенье появляющееся стремление к "лёгкой жизни" к "наслажденью". Верю в не праздность благодати. А что такое праздность - это когда дух не кристаллизованный, когда праздный, не трезвый, охвачен "хотениями", жаждой "приобретать", "иметь".
А, вообще, некоторые достигают зрелости ещё в детстве. Всё зависит от испытаний, встречающихся на пути и умения их преодолевать. Всё это - духовный опыт. И, конечно, взрослому сознанью очень тяжело в детском теле. Как правило, именно такие тела, наделённые неравноценным духом погибают... Ибо труд тяжёл - хранить в маленьком тельце алмаз.
Когда ушёл из жизни друг детства Саша, закончилось моё детство. Я выросла в промежуток между смертью папы и Саши. Это было чистилище. Я теперь совсем другой человек. Уставший, но всё-таки идущий вперёд - медленно, но, надеюсь верно.
* - Таня Рауш - художник из Петербурга