От слов, что всяк живущий ложь,
Сознанье сотрясала дрожь.
Нет, я не ложь! Сознание мрачнело
И от обиды на слова как угль лицо чернело.
Сжимались сталью кулаки,
Глаза слезились кровью.
Но что же злилось так во мне?
Да неужели ложь на дне?!
Я сразу стала размышлять
О том, как ложь со дна поднять.
Как только мой закрылся рот,
Внутри тотчас вскричал урод.
Он бился в грудь, стучал в виски,
Он в почках поднимал пески,
Со всех отверстий лился гной,
Пёс подыхал (не как герой).
Урод свирепствовал, гудел.
…но только зря он так потел.
Душа терпеньем запаслась
И пела так, что ложь тряслась.
Псалмы ей были сладкий мёд.
И не один так длилось год.
Когда же мой открылся рот,
Как стон излился гнусный пот.
Последний пот, той самой лжи,
Что я лишь гнида мелкой вши.
И говорят теперь глаза:
Ты человек, ты не блоха.
Твоя душа ещё больна,
Но вера в ней сильней греха.