Привет. Ли Уэннеллу.
Любая история это фантазия, любая фантазия это желание.
1
Он держал сигарету губами, дым лениво поднимался к потолку, тонкой струйкой, как от сигары какого ни будь английского джентльмена. В темной комнате, как открытое настежь окно горел экран ноутбука. “Я хочу поиграть… “ - такой была первая строчка в его истории. И после нее писать стало легко, хоть он и не понимал, почему начал именно так. Он как будто открыл новую реку, в которой текла только холодная вода, эта вода не давала ему заснуть, ее течение несло его в бесконечные просторы созданного им мира. Где он был как бы хозяином, сотворившим своих персонажей, и как бы посыльным, мальчишкой с надвинутой набок кепкой, и старым велосипедом, бросающим газеты на пороги закрытых домов. Мостиком с одной стороны на другую. И ему это нравилось. Ему казалось, что любая история должна идти от сердца, и тот, кто может контролировать это движение, он… профессионал. Созданный им мир был скорее копией настоящего. Мир, который он видел через окно, который покупал с прилавков магазинов. Который, пару лет назад, как любой примерный подросток хотел изменить. Мир, к которому он уже привык. И он хотел поиграть.
В этот момент зазвонил телефон, тишина как будто бы взорвалась вокруг него, так бывает когда ты полностью увлечен чем то, и это поглощает тебя настолько, что ты как бы уже не здесь, не в этом месте, где тебя можно найти. Ты вне зоны доступа. И даже не допускаешь возможности, вот такого вот звонка, но, однако же, вот он, прямо перед тобой… чудеса случаются. Он выключил телефон, кто бы там не был, сейчас не время. Ему ни с кем не хотелось разговаривать, ему надо было закончить. Река бурлила. Он потушил сигарету.
Когда ему в голову пришла первая фраза, он как помешанный перестал выходить из дома, только за кофе, хлебом, и любой едой, которую можно приготовить в микроволновке. Когда под рукой не было клавиатуры, он писал в телефон, писал на любых обрывках бумаги, которые попадались на глаза. Как только он прибегал домой, он, не раздеваясь, открывал word, и перепечатывал все, что накопилось за день, тщательно перепроверял, удалял не нужное, добавлял, что-то новое, после редактирования он сохранял все на переносной диск, и только после этого снимал обувь, вешал на спинку стула верхнюю одежду, и опять начинал печатать. Мирно раздавался стук его пальцев по кнопкам, как капли дождя по деревянной крыше, какого ни будь деревенского домика, заброшенного в глухие леса, и даже самые сказочные звери не решились бы нарушить эту мелодию своим криками. Даже бесконечное течение времени остановилось бы у дверей, и не решилось войти. Только утро наказывало головной болью, но потом наступал вечер, и пальцы снова стучали по кнопкам.
Смысл придуманной им игры заключался в том, что бы дать выбор, добро побеждало зло, но с потерями. И побеждал в этой игре тот, кто был готов к этим потерям. Он испачкал чернилами десятки черновиков, удалил сотни мегабайт документов, тысячи идей методично летели в корзину, пластмассовую или на рабочем столе, по крупицам он собирал понравившиеся ему образы, складывал их как причудливый пазл, и улыбался каждой новой детали, пусть даже самой маленькой и не значительной.
Так ушел в небытие мужчина, который охотился на оленей, он ласково называл свою винтовку женским именем «Анна», и бывало, когда ноздри жег запах пороха, выкрикивал что-то вроде “Смотрите мужики! Как моя Аннушка бьет! Полбока разнесло! Ха-ха! Жаль, что шкуру теперь выбросить придется”. Однажды, заснув в своей квартире, он проснулся в клетке с ротвейлером, по краям пасти пса белела пена, цепь, которой он был прикован к другому концу клетки, была рассчитана так, что он не мог дотянуться до своей жертвы, которая вспотевшими руками пыталась нащупать винтовку, “Аннушка” – шептал он, “Аннушка”. Что бы победить в игре надо было, – Здесь мальчик с кепкой набок почувствовал себя хозяином. – Снять ключ от замка с ошейника зверя.
За ним в мусорное ведро последовал рассказ про священника, который на каждой своей проповеди обращал внимание прихожан на прощение. Ему надо было отрезать себе левую руку, что бы спасти жизнь проститутке, задушившей своего грудного ребенка. Тело малыша нашли в черном мешке, рядом с помойкой на углу дома. На допросе в 44 отделении милиции она говорила, что ей не чем было его кормить.
Фестиваль уродства, только в смертельно больном обществе такие темы могли быть актуальными.
Он закончил главу, и отослал его на электронную почту своему другу, единственный кому он доверял читать результат своей неожиданной одержимости, ведь нужно же куда-то бросать газеты из багажника, прикрепленного к рулю велосипеда.
В мониторе мигало “ваше сообщение отправлено” он встал из-за стола, потянулся, спина благодарно захрустела. Солнце уже поднималось, его лучи грели лицо, и били в опухшие глаза. Утро, скоро начнет болеть голова. Еще раз, потянувшись, он, отдернул занавески, на улице светало, но фонари до сих пор горели, почти физически чувствовалась прохлада, такая, которая бывает когда городской транспорт только - только начинает ходить. Чуть потрескавшиеся губы растянулись в улыбке.
Если новый день начинается с кофе, сигареты, и желания жить дальше, никакие бессонные ночи не страшны.
Он посмотрел на часы. 6.37 – пора спать.
2
В дверь постучали. Ему показалось, что это ему снится, но стук повторился, так же аккуратно, как и первый, глухо, но не тихо, слышно его было более чем хорошо. Как удар хлыста. По привычке, он прошел через коридор, отдернул щеколду, повернул ключ в замке, и вышел на лестничную площадку. На мгновенье стало тихо. Потом линии начали расплываться, и стало темно. Последнее что он почувствовал – резкий запах, странным образом напомнивший ему о детстве.
Он очнулся от боли в руках, попробовал ими пошевелить, но ничего не получилось. Веревки врезались в кожу, и узлы казалось, затягиваются при каждом движении. Рот был аккуратно перемотан скотчем, все тело затекло. Он находился на своей кухне, на своем стуле, который оказался совсем не таким удобным, каким был раньше.
Перед ним на корточках сидел молодой человек в красной клетчатой рубашке, вареных джинсах, и спортивных кроссовках, белых, с черной подошвой, и красными полосками. Неизвестный свернул губы в трубочку, и поднес к ним указательный палец, а затем улыбнулся, доброй улыбкой, теплой. С такой улыбкой девушки смотрят на цветы.
- Мне нравятся твои истории, - Его голос был очень мягким, абсолютно не подходящим к сложившейся ситуации. – Если честно я был просто в восторге, когда прочитал их. И я хочу тебя отблагодарить. – Он наклонился так, что его губы практически коснулись уха, - Я знаю чего ты хочешь.
Выпрямившись, он отошел, что бы его можно было рассмотреть во весь рост.
- Твой друг, которому ты отправлял свои рассказы, оказал тебе большую услугу, он выложил их в интернет, и тем самым дал мне возможность их прочитать. - Их взгляды встретились, молодой человек в красной рубашке смотрел на него как смотрел бы бездомный на человека, который вышел на улицу подышать свежим воздухом. – Ему я тоже благодарен.
Он достал из-за спины нож.
- Радуйся, это лучший день в твоей жизни, сегодня все твои фантазии станут реальными.