В скорый поезд войду предрассветной порой,
А попутчиком будет лишь Ангел-хранитель.
Никого, никого. Только я со слезой
Оставляю в час смертный земную обитель.
Скорый поезд не тот, что когда-то меня
Увлекал, как ребёнка, в края луговые,
Где стоял отчий дом у простого плетня
И о чём-то грустили сады молодые.
Скорый поезд – иной, и по рельсам иным
В даль иную спешит за багровость заката.
Всё земное исчезнет, как эхо и дым,
А живыми забудется горечь утраты.
Как я жил, Боже мой? Я не делал добра
Ни друзьям, ни родным, ни окрестному люду.
Лишь слова да слова и неправда с утра,
Хотя сердцу хотелось быть добрым повсюду.
Кто же вспомнит любя? Может быть, иногда
Принесёт на могилку цветы полевые?
И найдется ль рука, что охотно с креста
Пыль смахнёт? Кто прошепчет молитвы святые?
Я – кругом виноват, безутешен – скорбя.
Сердце плачет, как вспомнятся вёрсты земные.
Оправдаться ведь нечем – я жил для себя,
Выбирая дороги худые, кривые.
Что посеял, такой и собрал урожай.
Покаяния слёзы – лекарством от боли,
Что безмерно далёк стал потерянный рай.
И не мыслил бежать из греховной неволи.
Самарянин больной, жизни суть осознав, –
Только он, но никто из числа исцелённых,
Как Тебя прославлял, возвратившись стремглав!
«Исцели меня, Боже...» – молю, пробуждённый.
27.12.2009