Она прожила недолго и в истории мира была ни при чём
Настолько, что её могло бы и не быть.
Она носила футболки на одно плечо
И умела по-цветаевски любить.
Ей нравились розы, все это знали, и иногда не хватало ваз.
Любила читать, но книг прочитала мало.
Читала она их долго и по нескольку раз.
И в общем любила людей, хотя и не понимала.
Любила с друзьями выпить, бывало пила одна.
Плакала меньше, но искренней, чем смеялась.
Любила горы. Боялась морского дна,
Хотя считала, что ничего не боялась.
Он прожил больше, хотя совсем не на много,
И то потому, что был раньше неё рождён.
Не верил церкви, непосредственно верил в Бога,
Пытался бороться с миром, был побеждён,
Тянул дни, немного играя, немного рисуя.
Немного работал, немного дружил.
Случалось, любовь поминал всуе
И, кажется, думал о жизни больше, чем жил.
Самым счастливым днём, стал день их встречи.
Оба даже не помнят, кто сделал первый шаг.
Они, конечно, не жгли венчальные свечи
И уж точно не штамповали бумаг,
Но с того самого дня были неразлучны,
И любовь друг друга принимали как дар и честь.
Мир перестал им казаться смертельно скучным,
Они просто признали его таким, как есть.
Они даже сначала хотели купить свой дом,
Но содержать его было не на что, да и ведь лень же!
Один раз, она поймала себя на мысли о том,
Что будь он женщиной, она бы любила его не меньше.
Они решили путешествовать, мечтали о машине двухместной,
Но в итоге остановились на мотоцикле.
Им вместе было приятно и интересно.
Они друг к другу не притёрлись и не привыкли.
Он вёл всегда уверенно, чуть превышая.
Она прижималась грудью к его спине
И им казалось – Земля такая большая!
На не совершенно незачем быть войне!
Потом они говорили о снах и о Боге,
И о словах для новой его наколки,
И вдруг колёса слетели со скользкой дороги,
Металл и тела смешались и разнеслись на осколки.
Они проснулись уже свободны и бестелесны.
Конечно же, вместе, а потому, ко всему готовы.
И первым делом заметили, как было тесно
Такой птице, как мысль, в такой маленькой клетке, как слово.
Всё было иначе – простор, ни света, ни звука,
И всё же – забавно – не тьма и не тишина.
И тут к ним подходит Бог, обоим жмёт руку,
Приглашает к себе на кухню, наливает вина.
На нём потёртые джинсы, футболка с надписью Rock-n-roll,
Он с любовью смотрит на них голубыми глазами,
Отдувает прядку со лба, напротив садится за стол,
И говорит: «Ну что? Как вы хоть сами?»
Они переглянулись, сказали, что всё в порядке.
Не страшно ли им? Есть, говорят, немного.
«Ну пейте, пейте! Я вам скажу, ребятки,
Мне самому бывает страшно быть Богом.
Я, увы, не могу задержаться – неотложные ждут дела.
У меня к вам просьба… Вот, держите ключи (их неплохо потом вернуть бы).
Вы не могли бы сами себе подобрать другие тела
И придумать новые судьбы?
Если откажетесь, я не стану злиться,
Просто у меня дел действительно невпроворот.
Смотрите: праведникам уже некуда становиться,
В очередь вон у тех жемчужных ворот.
Вы видите, сколько здесь растерянных лиц,
Стоящих в одиночестве или в случайной паре.
Священники, всю жизнь прожелавшие блудниц,
Бухгалтеры, мечтающие играть на гитаре,
Жёны, всю жизнь убеждавшие себя, что любят мужа,
Продавцы, планировавшие отдать себя телескопам и звёздам.
Конечно, это не грех, но нет ничего хуже,
Чем за всю жизнь не понять кто ты и зачем мною создан.
Они ждут – кто кого – кто воина, кто старика,
Кто-то богиню в платье из звёздных нитей,
Кто-то ребёнка, поющего на облаках…
Такова их вера – и значит, я должен быть ей.
Встречать их, выслушивать то, что знаю, головою качать,
Убивать и рождать их вновь, вновь и вновь…
А вы – вы двое сумели всё верно понять.
Вы познали себя, друг друга, Меня и Любовь.
И я, по сути, сейчас только время теряю.
Мне нужно к ним, создавать им понятней миры, упрощать задачи.
А вы – разбирайтесь сами! Я вам вполне доверяю.
И очень сильно люблю! До встречи. Желаю удачи».
И Бог подмигнул им и скрылся, не то в прихожей, не то в облаках.
Они помахали ему руками в окно.
Он усмехнулся, подкинул Божьи ключи в руках,
Она налила в Божьи бокалы Божье вино.
Они так сидели долго, вспоминали, смеялись,
Поставили чайник, он выходил курить, она пила чай из блюдца,
И если бы у них были тела, они бы, может быть, там и остались,
Но они не могли друг друга коснуться.
И вот они начали мерить себе тела,
Пространство и время рассматривать в лупу,
Искать себе место. И вдруг она замерла
И сказала: «я себя чувствую как-то глупо.
Неужели нам снова придётся так долго ждать
И полжизни проживать друг от друга в секрете?
Нельзя ли нам с рождения друг друга знать?»
«Можно попробовать. Давай только не на этой планете!»