В то время, когда сто безумных героев
Собирали по крупицам своё мирозданье,
Торжественной чести себя удостоив,
Ожидая багровую сферу,
Я взглядом нагим смотрел в атмосферу...
Каплей вина на донце
Красной дырой восходило солнце.
Замёрзли реки, породившие нас,
Я пытался стать деревом, а стал травой.
Отобрали пиво, но оставили квас.
Мои землекопы ушли на восток,
Они съели всё мясо и выпили сок.
И взглядом, лохматым как пена,
Мне в глаза смотрела измена.
Дождь стекает слюной убитого зверя.
Похоже, закончилось гнойное лето.
Смотришь, в платформу марксизма не веря,
Думаешь, что это осень.
Звёзды рассыпаны просом,
Стеклянный воздух стелится ватой...
Нелегко примириться с утратой.
Вот Великая стена, в ней блестящая створка,
Это кладбище праздничных дат.
Осень в платьице, как гимнастёрка,
Отбивает лебединый рок-н-ролл.
И бросив в огонь геростратовых дров,
Уже не я, а кто-то другой,
Ведёт беседы о жизни с тобой.
Я когда-то входил в этот лес без страха,
День догорал, были мы вместе.
Ты шла рядом, не смотря на волнение в области паха.
Но закончилась наша драма:
Я - матрос; ты же, как прежде - дама.
Осталась лишь диаграмма луны,
Итог прошедшей совместной войны...
День догорает, как неоновый свет реклам,
И что-то зловещее в потоке дней...
Я достаю свой личный стакан
И стреляю в берёзовый пень.
Но дремавшая рядом лень
Бросается грудью вперёд.
Ну вот, опять недолёт...