Июнь. Жасмин. И трели соловья.
Забег. Бросок. Жизнь всё не рай-рутина.
А ночью снится женщина. И я,
Такая вот развязная скотина
Целую нежно руки и глаза
и плеч изгиб, что так красив и тонок,
и что без сна расцеловать нельзя-
- увы, нет в жизни крыльев у девчонок.
На то и сон. В предгрозовую ночь
/ кто сам летал, тот знает в чем тут дело/
одним броском душа взмывает прочь
от в небытии распластанного тела .
Не ото зла. Всему есть свой предел
и свой черед... Она приходит тоже-
пора летать свободными от тел,
вбирая жизнь мембраной тонкой кожи
души, почти прозрачной ,словно воск ,
в котором бьется таинство полета
как пульс виска,сдирая внешний лоск
с оков из химий, физик и налета
( почти загара ) опыта, ума,
и обнажая суть, которой выше
нет во вселенной , где она сама
подобна свету звездному на крыше
невыносимо- трепетно- легка,
в кружении растянутых мгновений.
Пульс остается ниже, у виска,
и памятью ста тысяч поколений
мы ,потерявшись в беспредельном ,пьем
полет вдвоем, не зная кто, откуда...
Всё , что бескрылым не по счастью днем
берем без меры и парим, покуда
нас не аукнет время пасть с небес,
разбившись о невыспанное тело.
Кто был так близко- ангел или бес,
крылатый морок- мне какое дело,
когда осталась истинно легка
впитавшая в себя потоки рая
частица неба, в душу чудака
как радуга шальная западая
на пару первых ото сна минут...
А дальше явь и суета ... Хоть лето.
Июнь. Жара. И тополя цветут,
в их снежный пух как в ситец разодета,
земля под вечер дышит теплым сном,
делясь с ветрами негой и покоем.
А ночь- блондинка млеет за окном
и новый день в нее глядится зноем.