Вновь весна, и вновь надежды...

Книга переводов украинской поэзии

Альберт Туссейн

ВНОВЬ ВЕСНА,
И ВНОВЬ НАДЕЖДЫ…

(ИЗБРАННЫЕ ПЕРЕВОДЫ УКРАИНСКОЙ ПОЭЗИИ – 2)

В предлагаемой книге (втором дополненном издании книги переводов «Ты тоже говори…») представлены избранные переводы  некоторых в определённой степени заинтересовавших, взволновавших переводчика или понравившихся ему произведений 75 представителей классической и современной украинской поэзии. Сборник не претендует на какую-либо абсолютно строгую академическую, хронологическую или тематическую последовательность и систематизацию. Переводились лишь те стихи (от одного до нескольких десятков сочинений на автора), которые каким-то образом привлекли  внимание переводчика, нашли душевный отклик, вызвали ток, трепет, понимание, сочувствие, сочувствование, улыбку, а то и ухмылку, то есть те, которые попались или попали в руки, на глаза или запали в сердце или в голову автора переводов, вызвали желание хоть как-то к ним приобщиться, порой даже причаститься и поделиться этим с другими. Переводы размещены в алфавитном порядке по фамилии авторов.

Издательство "Перо"
Москва 2013

УДК 821.161.1+821ю161ю2
ББК 84(2)

ISBN 978-5-9140-608-2

(с) Туссейн А.И., 2013

..........................................

О СОСТАВИТЕЛЕ/ПЕРЕВОДЧИКЕ

РОДИЛСЯ – все ещё в процессе
РОДИНА –  по крови – Украина, по принадлежности – СССР, по духу – Россия,
по мировоззрению – Земля
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ – хохол русско-швейцарского розлива
РОДНОЙ ЯЗЫК – видимо, тот, на котором думаешь и пишешь сокровенное, тогда – русский, но по крови и по чему-то еще более высокому и глубокому, если не глубинному – украинский, хотя я им, конечно, не так владею, как русским, во всяком случае, не так много пишу на нем (ну, и, слава богу! – наверное, облегченно вздохнет мой украинский земляк-читатель), но зато всей душой улавливаю и воспринимаю всю его тончайшую мелодичность и нежную напевность, нутром чувствую каждое его словэчко… Третий  мой родной (троюродный?) язык по линии отца – французский. Для меня он скорее иностранный, хотя и один из любимых и приоритетных. Дедушку-франкофона я не застал, а отец предпочитал немецкий.
ОБРАЗОВАНИЕ – разного уровня и законченности музыкальное, техническое, лингвистическое, филологическое, экономическое и юридическое; весьма  начальное, явно незаконченное и, добавим по Линкольну, совершенно недостаточное житейское
СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ – в очень интересном положении
СЕМЬЯ – все люди на свете, и хорошие и не очень, как в любой семье
ДЕТИ – в основном слова, звуки и растения
ОСНОВНОЙ ИСТОЧНИК ДОХОДА –  слова и звуки
ЛЮБИМЫЙ КОНЕК – ставить всё на кон
ДРУЗЬЯ – и Вы, если Вас станет
ВРАГИ – см. ДРУЗЬЯ
УЧИТЕЛЯ – все, без исключения, встречаемые или читаемые мною люди
ОСНОВНОЕ УВЛЕЧЕНИЕ – все, что влечет, завлекает, привлекает и увлекает, а влечет практически все привлекательное, особенно, вот как сейчас, тавтология, каламбуры и пр.
УЧАСТВОВАЛ ЛИ…? – весьма безучастно
БЫВАЛ ЛИ…? – побывал, однако. Но мне уже легче сказать, где я не был
ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ – в дипломе английский и арабский, но в течение  нескольких десятков лет активно интересуюсь, изучаю, исследую и сопоставляю несколько десятков других языков, так что в весьма разной степени и гутарю-бякаю, и размовляю, и болтаю-балакаю, и спикаю, и шпрехаю, и парлякаю и вообще даже при всей своей прирожденной, природной и приобретенной тупости кое-как и кое-что кумекаю. В круг моих интересов и научно-исследовательского любопытства входят древне- и новогреческий, практически все славянские, латинские или романские (плюс эсперанто и, конечно, латынь), германские (в частности, скандинавская подгруппа) и другие языки, несколько семитских, тюркских и иранских языков, китайский и японский,  хотя самый любимый, помимо музыки, и самый трудный для меня язык – это язык молчания, которым порой так трудно владеть (о чем отчасти, вероятно, и свидетельствует эта книга и другие мои сочинения, переводы и сборники)
САМОЕ ЛЮБИМОЕ – тот, кого, и то, что любишь, в данный момент
ГЛАВНОЕ В ЖИЗНИ - жизнь
УМЕР – см. РОДИЛСЯ

СОСТАВИТЕЛЬ/ПЕРЕВОДЧИК

........................................

ВМЕСТО ЭПИГРАФА


ВНОВЬ ВЕСНА, И ВНОВЬ НАДЕЖДЫ

Вновь весна, и вновь надежды
в больном сердце оживают.
Вновь мечты кружат-качают,
счастье сны мне навевают.
Весна красна! Любви мечты!
Ах! Сны мои заманчивые!
Люблю вас всех, хотя и знаю,
какие вы обманчивые…

ЛЕСЯ УКРАИНКА

.......................................

СПИСОК АВТОРОВ И  ПЕРЕВОДЫ  ИХ  ПРОИЗВЕДЕНИЙ
(В АЛФАВИТНОМ ПОРЯДКЕ)

АНТОНЮК  А.
БАБЕНКО А.
БАБКИНА  К.
БИЛОУС  Д.
БОГДАН  С.
БУНЯК С.
ВЫННЫК Т.
ГАДЗИНЬСКИЙ  Я.
ГАЛЕТА О.
ГАРЧЕНКО Г.
ГЛАЗОВЫЙ  П.
ГОРОБЧУК  Б-О.
ГУСЕЙНОВА О.
ДРАЧ И.
ЗАХАРЧЕНКО А.
ИВАЩЕНКО В.
КАЛЫТКО К.
КИЯНОВСКА М.
КОРЖ  О.
КОРОБЧУК П.
КОЦАРЕВ О.
КРИВЕНКО  М.
КРИВЕЧКО М.
КРИКУНЕНКО В.
КРИЩЕНКО В.
КРУК Г.
КУЛИКОВ  О.
ЛАЗУТКИН  Д.
ЛЕОНОВИЧ  М.
ЛУКИВ  М.
ЛЫЖОВ М.
ЛЫСЕНКО  Л.
ЛЯСНЮК О.
МАЛИГОН  А.
МАЛКОВИЧ  И.
МАМЧЫЧ О.
МАТВИЙЧУК  А.
МАТИЯШ Б.
МЕЛЬНИК  Л.
ОЛЕСЬ А.
ОСОКА С.
ПАШУК О.
ПЭРЭБЫЙНИС  П.
РОМАНЕНКО О.
РЫЛЬСКИЙ М.
САВКА  М.
САВЧЕНКО Т.
САД  В.
СЕНЧИШИН  Я.
СИМОНЕНКО В.
СИТАЛО С.
СОЛОВЕЙ Д.
СОСЮРА В.
СПИСАРЕНКО  Б.
СТАРИЦКИЙ  М.
СТАРОВОЙТ  И.
СТАХИВСЬКА Ю.
СТЕПАНЕНКО О.
СТРОНГОВСКИЙ
СЫРОЙИД   Д.
СЫЧ С.
ТАЛАЛАЙ Л.
ТИЩЕНКО В.
ТКАЧУК Г.
ТЫЧИНА П.
УКРАИНКА Л.
УШКАЛОВ С.
ФЕДЮК  Т.
ФИШБЕЙН  М.
ФРАНКО И.
ХАДДАД  К.
ЦИЛЫК  И.
ЧЕРНЯХИВСЬКА В.
ШЕВЧЕНКО Т.
ЭРДЭ  Г.

..................................

АНТОНЮК  А.

***
Курильщики умирают раньше
Некурящие позже
Никто не умирает вовремя

***
наколки стираются на отцовских пальцах
их почти не видно

духи предков входят в меня как врачебный зонд
меня уже не видно

тени прошлого раскачиваются на школьных турниках
их почти не видно

материна помада исчезает с моих детских щек
меня уже не видно

все что мне не дает утонуть в холодном поту в постели
       это три минуты твоего сопения на моём плече

БАБЕНКО А.

ПРИШЛА ЗИМА БЕЛОВОЛОСАЯ…
Пришла зима беловолосая…
Как будто белым полотном,
покрыто снежными торосами
село и поле за селом.

Над полем синею дугою
небо бескрайнее взнеслось.
Как бы слезою золотою
яркое солнце налилось.

Не так уж смотрится, как летом,
не так и высоко стоит,
и не таким блестящим светом
ясный венок его горит.

Уж стихла речка под горою:
уснули волны, крепко спят,
натешившись воды игрою.
И вербы уж не шелестят.

И тополя спят стоя в поле,
и как зевок луна сама.
Всё засыпает поневоле.
Заворожила всех зима.

БАБКИНА  К.

МЕДЛЕННЫЙ АРХИПЕЛАГ
Как-то неопределённо – день начинается со слякоти.
Общая простуда дышит тихо в одной из комнат.
Хочешь – оставайся, если тебе некуда пойти.
Хочешь – смотри, как за окном начинается сад.
Видишь, деревья прибыли из чужих миров,
видишь – не знают, где им остаться до зимы.
Постель стынет – уставшая плёнка слякотных снов –
выйдут деревья, утро, простуда, и сад, и мы.
Глаза у тебя похожи на вишни или на вино,
карта на стене – там океаны и острова.
Как-то неопределённо – не просыпайся, ибо всё равно
знают деревья – если ты здесь, то живи себе.
Будем вместе справляться с общей простудой,
будем так внимательно всматриваться в карту – до первых слёз.
Будем ждать, пока к нам не привыкнет сад.
Будем ждать, пока из сада не возникнет лес.

БИЛОУС  Д.

ПРОСТАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ
Тех, кто в пределах злости круга,
три категории всего:
мой враг, враг моего друга
да ещё друг врага моего.

БОГДАН  С.

МИМОХОДОМ
Сегодня я снова вывожу свою тень на променад.
Кто-то шелестит оберткой в надежде на сладкий улов,
но лишь на десять секунд оставляет свой вкус шоколад.
Мимоходом улавливаю лишь обрывки слов.

Возможно, одно, во что можно поверить, чтоб не врать:
мы – это хороший предлог, чтоб ветер мог нашими кудрями поиграть.
Пытаюсь, как можно больше воздуха в легкие набрать -
но всё равно его приходится выдыхать.

Иногда ты обнимешь так, будто мы вместе навеки,
а потом все-таки выпустишь. И сядешь в поезд надежды,
а поезд исчезнет за углом, никому не поведав,
кто кого зовёт, и у кого слишком легкие для вечера одежды.

Проходя через весь город, сквозь безумную людскую рать,
мы – просто предлог, чтоб на наших лицах мог свет отдыхать.
Не успеешь полные легкие жизни набрать,
как тут же приходится её вновь выдыхать.

БУНЯК  С.

***
А вчера приснился сон,
что я дома, что я выше,
где журавль стоит на крыше,
белу тучку стережёт,
в небе раннем что плывёт.
Тишь чудесная вокруг.
В саду роз сплетенье рук.
Куда-то в поле мчит тропинка…
И дрогнула души тростинка:
«Я – тут!»

УЖ ОСЕНЬ КОСНУЛАСЬ ТРАВ
(раздумье)

Памяти школьного товарища и друга
П.В.Демчука

Уж осень коснулась трав,
шепнула душе словечко.
И враз будто речи дар кто отобрал
и стиснул в ладошке сердечко.

Такой голубой небосвод.
Осеннее небо всё выше.
Слетевшей листвы хоровод.
Прощанье навеки всё ближе.

В раздумье седые леса
пред зимним безмолвием длинным.
Взлетаем и мы в небеса
осенним звеном журавлиным.

Хоть лето тревожат дожди,
но розы так пышно цветут.
О, милая осень, ещё подожди:
ведь рано нам в дальний путь…

Ведь рано нам в дальний путь.

***
Радугою небо перевязано,
под дождями сад затих и ждёт.
Сколько же тогда было не сказано,
что никто уж не произнесёт.

Зацветёт весна не раз ещё, и весело
в берега-бега ударится прибой.
Как снопы, тугими перевеслами
нас связала долюшка с тобой.

ВЫННЫК  Т.

ЛЮБОВЬ
Он не пара тебе, - я слушаю:
пусть говорят, а что им, прощённым?
Я свечам разожгла муки,
по кирпичу раздала всем зодчим.

И, если нужно, - пойду по льду,
снег присыплет улиц грязюку.
Я, как книгу, тебя прочту
и никого не стану слушать.

ГАДЗИНЬСКИЙ  Я.

РУССКАЯ РУЛЕТКА
Над апокалиптическим рельефом грязных озёр,
Сквозь заиленные ресницы незрячих глаз прудов.
Молнии по провинциям, как разбитый герб.
Теперь без адреса прошлогодней листвы архив.

Среди рядов в листьях прячутся вести безвыходные,
подписанные слезами. В дерево молния вселилась,
в чёрном пепле формы ветки – как хребет вывихнутый.
В пирсинге капель размытые лица опадают листьями.

Не хочется в погасшие лампочки, не хочется,
кто-то собирает на столе по крохам чёрствый хлеб,
и шаровые молнии бродят, как извращенцы,
по лезвиям ливней,
ты – одинокий громоотвод.

ГАЛЕТА О.

SUB DIVO*

*Так называется цикл стихов, некоторые из которых я перевёл и поместил отдельно в интернете и в своей первой книге переводов украинской поэзии «Ты тоже говори…» (А.Т.).
Это название Олена поясняет следующим образом:

Sub divo – означает пред небом
Пред, перед – т.е. напротив, лицом к лицу, в вопросе и сомнении
Пред – т.е. под открытым небом, беззащитно и непосредственно

***
Есть стихи, которые не станут афоризмами.
Есть мира отмирающая харизма.
Есть тот, которого в действительности нет.
Есть день, как день.
Молчанье, как кларнет.
Есть аритмия собственного тела,
и мысль о том,
чего хотеть хотела.
Игра и игроки
без всяческих там правил.
Есть тот, кто встал,
и кто поставил.
Корабль есть, стремящийся к причалу.
И, между прочим, ты, как одинокий странник,
теряющий печально за плечами
тот шаткий покаянный путь к Началу.
Есть тот, кто в тебе беспричинно растёт.
Есть снов неприкрытые двери
и наихудшее безверие,
как вера в то,
что Бог в тебя уж не верит…

***
По острому лезвию пойдёшь, понимая: узка эта аура.
Теряя друзей на каждом шагу вновь и вновь.
Перестелят к родному дому окраины снов
одиночества годы – обрывки пречёрного траура.

Дойдёшь. Добредёшь. Не останешься там, на краю.
По-детски раскинув руки, скажешь, что верил.
Не голос, а снег ниспадёт на Господни двери.
Как холодно, Господи, в этом святом раю!..

***
Нам заказано знать конец.
Подкармливаешь рыб.
Их песня немая
окружает тебя отовсюду.
В геральдике ветра
узнаёшь опасность-простуду
и слагаешь молитву,
и возносишь её, как порыв.

Ещё спокойно и тихо
под небесным покровом век,
и не знаешь ещё, что грех –
завершать и беречь измену.
Ещё заказано всем…
Но с берега видишь – и впрямь, на арену
выходит и кличет рукой
неизвестный совсем человек.

… Наступаешь на пятки
всем, кто идёт впереди, но
также наступаешь на пальцы
всем позади, и нельзя подивиться:
случается так иногда –
и рыбы скрывают лица
и глотают, глотают соль,
предсмертно идя на дно.

LOOFAH, SISAL, BAWELNA, DREWNO*

когда уже совсем плохо,
когда ты в чужом городе,
помни:
кто-то думает о тебе

когда в электронной почте
всего лишь рекламная рассылка,
когда sms-ки приходят пустые
в результате ошибки,
помни:
кто-то думает о тебе

ибо иначе:
кто так уверенно
водит ночами поливальные машины
под окнами твоей гостиницы

кто
выбрасывает мусор из корзинки
и ставит новые рулоны туалетной бумаги

кто
прикрепляет к огуречной губке
маленький белый квадратик с надписью:

w trоsce o Twoje samopoczucje
wprowadzimy serje wyrobow
naturalnych do mycja, masazu
i piеlegnacji ciala wykonanych
jak:
loofah, sisal, bawelna, drewno*

_______________________________________________
* Текст (также заголовок) на польском языке
(польская орфография несколько нарушена по техническим причинам).
Перевод:
заботясь о Твоём самочувствии
мы предлагаем ряд натуральных изделий
для умывания, массажа
и ухода за телом, изготовленных
из такого натурального сырья,
как:
люфа, агава, хлопок, древесина

ГАРЧЕНКО Г.

Будь то роддом иль, скажем, морг –
повсюду рынок, повсюду – торг…

ЗОЛОТАЯ ПРОСТОТА
«Ревёт и стонет Днепр широкий,
сердитый ветер завывает…»
Уже второй столетний срок
звучат Тарасовы слова.
Теперь же в стихах молодых
порой одни лишь выкрутасы,
и не поймёшь ты эти лясы,
хоть прочитаешь десять раз.
Отнюдь не новшества то знаки,
это как раз тогда бывает,
когда в головке у писаки
сердитый ветер завывает.

ГЛАЗОВЫЙ  П.

ЗОЛОТАЯ ПРОСТОТА
«Ревёт и стонет Днепр широкий,
сердитый ветер завывает…»
Уже второй столетний срок
звучат Тарасовы слова.
Теперь же в стихах молодых
порой одни лишь выкрутасы,
и не поймёшь ты эти лясы,
хоть прочитаешь десять раз.
Отнюдь не новшества то знаки,
это как раз тогда бывает,
когда в головке у писаки
сердитый ветер завывает.

НА ТАРАСОВОЙ МОГИЛЕ
Возле той святой могилы
мы Тараса все хвалили.
Но никто не подумал, а нас
за стихи похвалил бы Тарас?

ГОРОБЧУК  Б-О.

ПРО БЕРДЯНСКИХ БЫЧКОВ
бердянские бычки глотают хлеб
нанизываясь на сталь крючков
они  - словно волны. словно зори. будто
и свет в них течет вместо крови

когда мы вырываем из моря глади
рыдают и бесятся за отчизной
бычки убеждены что мы – гады
когда их режем. когда чистим

а свет из них брызжет во все стороны
на нас на столы в воду брызжет
весь мир все небо тишину и покой
если б могли – залили то воском

бычки умирая молятся Богу
Единому Красивому Доброму Чистому

ГУСЕЙНОВА  О.

***
Моей Марьяне

Я привезу тебе отсюда
лодочку
с крохотной
трещинкой.
На его донышке навсегда
останется
влажный песок
и след
морского конька.

Я заверну её в белую
(даже найбелейшую!)
бумагу,
чтоб напоминала об
умении писать письма.

А если бы у меня оставалась
ещё одна
лишняя минутка –
я бы нашла для тебя
стенные часы
(и не обязательно с боем).
Ты б разместила их
среди своих фотографий.
И стрелки б сами остановились –
где-то между пятью и шестью утра.

ЦИКЛ ДЛЯ ВНУТРЕННЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ
1
Если бы я ехала
вагоном первого класса,
то за несколько минут
до конечной остановки поезда
закрыла б обе половинки
бархатной занавески.
Меня бы спрашивали,
не хочу ли я подышать свежим
(почти горным)
воздухом
и купить местную газету.
Я бы сказала, что
Азия
меня не интересует.
Как, впрочем, всё,
что за стенами
нашего сада в Вене.

2
Но если бы мне выпало ехать
вторым –
Я бы открыла окно
и высунулась из него.
Купила б газету,
сладкой газировки
и тянущихся ирисок.
Моя добропорядочная родня
с подозрением смотрела бы
на эти местечковые трофеи.
- Детка, разве ты когда видела
более грязные руки?
А я бы смеялась так,
что была б готова проглотить
купе –
и целый поезд.
- Мама, разве вы не знали,
по всей Европе
только здесь
никто не умер от чахотки.

3
Если же это был бы третий –
то вышла б из вагона,
бросив на пол
Недочитанного Музиля.
Мужчины со второго
и особенно с первого класса
разглядывали бы меня.
И я бы, не пряча глаз,
пыталась им напомнить,
что там, в вагонах,
немного моложе меня
их дочери.
А единственную свою монетку
отдала бы
вокзальной гадалке.
Предупредив, чтоб молчала,
ибо и сама хорошо знаю
грядущее.

4
Поезд бы тронулся дальше.
Остаток дороги
я бы жалела,
что никогда не буду знать,
сколько раз сегодня
открывались двери
в магазине
на улице Первого Мая.

И это независимо от класса.

ДРАЧ  И.

СЛОВО
Виолончель погасла вдруг. И сразу
стих контрабас – суетно, торопливо,
а скрипка пьёт горячий гром экстаза,
грозу экстаза, белую, игривую.

Судьба моя, на необузданном смычке
по струнам робким проскользни
в лоно скрипичное, где лепятся слова,
где зреют фразы в муках тишины.

Беременная скрипка станет роженицей,
оркестр поразит морозно-чёрный шок,
как некрещеное словечко с нежной кожицей
возникнет из пелёнок ровно в срок.

Возьми его. Не дай на распрю славы,
а по-спартански – босым на мороз,
солнцем налитое, чёрно-величавое –
оно повиснет буйной гроздью гроз.

И в том отчаянном разгоне
запомни, подтверждай весь век,
что речь – из музыки, из горестных агоний,
скрипка - мать слова. Помни, человек.

БАЛЛАДА СО ЗНАКОМ ВОПРОСА

Что там, за дверью бытия,
обитой дерматином?
Звёзд золотое раскаяние
молчит мне тоном малиновым.

Я стучу, стучу упорно,
лбом бьюсь и сердцем кроваво,
хочу нащупать рукой,
где тут налево, направо.

Я возник с колыбели небес,
с космических далей – как из ризы,
стройные полонезы берёз
стряхнули охристые брызги.

Тополя золотые кунтуши
до звона, до седых свистов
насыпали в чашу души
электронных волнений аистов.

Таковы и золотые долы
до стона, до пожарных сигналов,
а родит багряное поле
долю трагично-алую.

Годы-казаки летят
в бунте вишнёвой рати.
Стучу я в дверь бытия.
Что ж там, за дверью, кстати?

ЗАХАРЧЕНКО  А.

***
Когда в руках уж гаснет силы пламень –
Держи себя, о, ангел мой, на крыльях.
Коль новых слов кровь уж слабеет в жилах -
Не дай себя облечь в булыжный камень.
Стереть с небес…

***
А будни
Смотрят на тебя
Преданными
Влажными глазами
И молят:
- Умоляем!
Не бросай нас,
Не покидай
Ради той
Золотой
Неземной Мечты!..

ИВАЩЕНКО  В.

***
Четыре категории людей
на этом свете – так было и будет
есть злые, темные, но больше – просто люди,
и праведники Духа и Идей.

***
Чтоб чувствовать смысл бытия и смак,
чтоб первым быть, не ставь судьбу на кон.
Я думаю, прожить жизнь нужно так,
чтоб ощущать, что всадник ты – не конь.

***
Ничто не происходит просто так,
в силу какого-то случайного наития:
ни слово, ни свиданье, ни событие.
К тому всё шло, ибо то Доли Знак.

КАЛЫТКО  К.

ИЗ ЖЕНСКОГО
Я имею право забыть этот дом.
Спускаться по лестнице в темном подъезде.

Я выйду на улицу,
И наверху, среди построек старого Подола
Буду наблюдать
Приближение грозы.

Я имею право не возвращаться,
Если мне тоскливо и холодно,
И солоно в горле
(слезы или кровь?).
И ветер метет алычевые лепестки.

Буду считать шаги
От люка до люка
И на ходу поправлять прическу.

Пойдут мурашки по коже
От желания побежать назад,
А может от
Глубоко сдерживаемого в сердце
Патриотического порыва.

Кому, собственно, какое дело.
Пока мою биографию не печатают в учебниках,
Имею право делать глупости.

КИЯНОВСКА  М.

***
Смерть пришла, и стало светло в хате.
Встань, раздвинь глухие окон клети.
Улетают мною не зачаты,
естеством удержанные дети.
Пусть летят, как я тебе летела.
А меньшой заплачет тихо: «Кру-у-у…»
Смерть пришла – и вишня ошалела.
… Белой-белой я тебе умру.

***
Мы будем счастливы, как смерть.
Она приходит, чтобы во всё вникнуть.
Забудь и будь. Пусть слов восстанет твердь:
мы – камешки. Нас можно взять и кинуть,
как те сердца. Нас обточил прибой,
оставив только линии и шрамы.
Люблю тебя. Ты вновь порою мой –
на небесах, разверзнутых над нами.

***
Я люблю тебя. Может, и смерть
не смогу я, наверно, принять.
Горизонты, где тает твердь,
я пытаюсь нежно обнять.
В том небе, где Бог и дети
и твои обгорелые руки,
и иное, но то же, лето,
в котором не будет разлуки.

***
У нас, действительно, нет ничего, кроме начала конца
и дыханья земли, что так чутко всё чует,
кроме солнца моего, что за облаком твоего лица
ещё в росах лежит, ещё в водах иорданских ночует…

КОРЖ  О.

***
на литературе отношений не построишь

эта фраза и до сих пор
крепко сидит у меня в голове
наверное когда я
буду умирать
я также помимо прочего и её
вспомню

«на литературе отношений
не построишь»

в тот раз климат казался более стабильным
снег закончился в марте
а впереди было еще много лет

половые разочарования ранней юности
чтение художественной литературы
в аудиториях

пойми
теперь каждая годовщина
воспринимается как
личная обида

КОРОБЧУК   П.

БОГ КАК ГИПЕРПОСЫЛКА
Ты изогнут как скальпель
ты считал что врезаешься в окружающую среду как в тело

ты похож на скажем мини¬-мисс Украины
которая разбивается о скалу с надписью имитация славы
и тонет поняв что мозги как и всё остальное пространство
как бы пневматическая система переписки с немногими адресатами

смотрите с текстом друг на друга как два боксёра перед боем
ждёшь от него какого-то? благословения как гиперпосылки
нам и речь идёт о разрезах о скальпеле

ты кажешься мёртвым среди текста как среди цифровой реальности
каждая линия цвет площадь прописана в словах
не обязательно метафорах

но настолько сомнительна смерть что
подтверждение результатов патологоанатома
придётся ждать от дальнейшего состояния пациента

КОЦАРЕВ  О.

НИ ЗВУКА
На пачке молока
Корова в позе похотливой кошки;

Я запиваю молоком селедку

Час ночи;
В доме свет и ни звука;

Только
половинки
лиц в кухонном окне;
время; дети;
взрослые; ты;
и особые ночные цветы

КРИВЕНКО  М.

***
Мой темнолицый ангел,
скрытый глазами
под сыпучим сердцем времени.
Мой осторожный, за твоими крыльями
не осталось
ни следа позади.
Лишь вздохи
отдают дальностью,
только слова
и касания далёкие,
как даль.
Ночь.
Сети огней рассыпались
тканью сотлевшей,
погасли.
А ты,
а ты
всё бьёшься крыльями
в кронах
ясности.

КРИВЕЧКО  М.

Стиль осени пробудится в тебе.
Стиль созреванья и смягченья груши.
Стиль опаданья, всхлипывань дождя.
Стиль, что спасает всех от влаги суши.
Стиль только «надо»,
собиранья слив.
Стиль вара сладкого, крутого,
которому не страшен час и дым.
Стиль жертвенных раскаяний дороги.
Стиль омертвения и стиль глухих разлук
Стиль усыханья. Милосердие утрат.
Стиль желтизны и совершенства. Стиль
таящий в раздуваньи жара хлад.

КРИКУНЕНКО  В.

ВЕЧНАЯ АТЛАНДИДА

Александру Руденко-Десняку

Волна за волной волнуется.
Чайка над чайкой беснуется.
Ветер парусами треплется.
Корабль твой вдаль отплывает.

Уже берега Атлантиды
В мареве моря чуть видны.
И восстают кругосветные
выпукло небо и вода.

Твой корабль отдаляется.
Об Атлантиде лишь мечтается.
Вновь в одиночестве там
мать. Кров родной. И храм.
Ласточка.
Хлеб. Виноград.
Берег. Калина. Гора.

Где ещё в заморской мгле
найдешь подобное этой земле?

Лишь звучат в пустыне
гимны матросов пустые.
Родная земля – лишь причал.
Наша стихия – скитанья и шквал!
Исчезни, печаль!

Небо и море – горой
сводятся перед тобой,
волны безумный вираж –
вновь только бездна и мираж.

Долго так будешь плыть.
И, достигнув мечты, -
иных, чужих берегов, -
диковинных вкусишь плодов.
Тех, что заставят забыть
даже то, что ведь надо отплыть.
Мать, кров родной и храм –
всё променяешь на срам.

Только вдруг вздрогнет земля.
Издали чует земля,
как из-под ног
родной порог,
берег и храм,
тропа и гора
пропадают…

Волна за волной волнуется.
Чайка над чайкой беснуется.
Ветер парусами треплется.
Корабль твой возвращает.

А берегов Атлантиды
в мареве моря не видно.
Лишь восстают кругосветно
омутом небо и вода.

***
Друг мой, будем честными.
Замолчим, исчезнем мы.
Вырастет трава.

Ветер споёт весело
колыбельно песенно
мамины слова.

Посреди беесмертников матушка жива.
Колос, полный зернами – вот её слова.
Поле не перейдено, вечность золотая.
Матушка бессмертна, матушка живая.

***
Не обойти
любого встречного,
чтоб не увидеть
в прохожем
брата.

В наших буднях –
только и вечного –
встречи,
встречи
без возврата.

***
Вчера – человек.
А завтра – роса,
звезда, полыни былинка.
А вечность…
Лишь перевоплощений краса.
В ней каждая вечна пылинка.

Бессмертье – безмерно.
И кто-то седой
вновь и вновь исчезает за садом.
- Куда ты, дружище?
- А я – домой
травою, дождём, звездопадом.

***
Промелькнут века. Над небытием твоим
прокатится майский далёкий гром.
И вздрогнёшь ты сердцем и гордым челом,
источником чутким, росистым сном.

Опалённые прахом шевельнутся уста,
тебе накажут: возродись и встань.
И ты восстанешь  – из жизни, не из бездны,
в дитя воплощённый ещё неизвестное.

***
Т.
Любовь моя, не улетай,
не мчи за ветром или солнцем.
Расти! – но не на урожай.
Лети! – но ограничься сердцем.

Любовь моя, ты не сбывайся.
А будь – как путь. Как постиженье.
Покуда свет, души движенье,
не завершайся – начинайся!

Любовь моя. Уже отплыло
и отшумело, напоило.
Но не иссякнет тот родник,
первоначало – не тупик.

Любовь моя, тем и живи,
и не кончайся, не кончайся.
Не станет нас,
а ты зови.
Не будет нас,
ты возвращайся.

ИСКРЕННОСТЬ
Марии Матиос

I
Не будем бояться противостояния
очей.
Лукавое рукопожатие
страшнее,
чем наручники.

II
Слово –
как маковое зёрнышко
в уголке уст –
урони в речь мамину,
песней вырастет.

III
Тебя всё меньше
ежедневно, ежеминутно
на улыбку, дарованную невеже,
на удар пульса, не предусмотренный кардиограммой,
на морщинку, перечеркнувшую печаль,
на частичку сердца насущного,
отданного просящему… -
Беспрерывно
это прощание души с телом.
Только не оплакивай.
Радуйся!
Ты принадлежишь
всем.

САМОСОЖЖЕНИЕ
Из ночи не выпорхнет солнце
в чёрном гнезде зола
угольки звёзд
всё
что осталось
от белого света
      надежды

***
В душе пылает крематорий
гудит его чёрное пламя
посыпаешь голову пеплом
сжигаешь грехи огнём
самоутверждение в самосожжении
вот и тени уже не остаётся
ты и не тень уже – на плетень
ничегошеньки никогошеньки
только ангел с крылом опалённым
       тает тень твоя светотень

***
Оксане
Пробуди в себе забытые ритмы,
предвечную пульсацию звёзд.
Разговорчики прадеда. Молитвы
из катакомб. И трепет росы

бог знает когдашней…
      Следами
сторожких пращуров пройди.
Они ждут у Ворот,
у родниковой воды.

***
Владимиру Середину
Что я забыл в этом краю?
Разве что вишни корешок,
что вырос садом и в метели
лелеет гнёзда соловьёв,
И к Украине напрямик
карабкается сквозь сугробы…
Весь вымерзает – таков рок.
Где ты родился – там умрёшь.
Прощай, мой сад,
ведь может статься:
я – твой последний корешок.

ПРЕДЧУВСТВИЕ МАМЫ

***
Старенькая сгорбленная
заглядевшаяся в землю
как в зеркало
где видать
в мглистой глубине
себя уже различает

***
Летят снежинки. То не снег,
а сонмы ангелов твоих.
Открылось небо и душа
навстречу вышла.
И отошла.

***
Благословен тот день весенний
на тихой пристани последней,
когда с косой придут гонцы,
навстречу выйдут нам отцы.

***
Мама, я научился писать,
только б не кончалось письмо к тебе.

Мама, я научился ходить,
чтоб только не зарастала тропинка к тебе.

Мама, я любить научился,
чтоб вечно ты в мире была.

***
От себя малого
до себя старого
если бы знал, что так недалеко,
разве спешил бы.

СКАЗКА
Вал-Ен-ни

Печальна, словно слеза,
скатилась по эскалатору
в метро,
где поезда, как змеи, прилетают,
поблескивают, мерцают чешуёй окон,
по строгому графику любимых забирают,
и отбиваются зелёными хвостами.
Погони сумасшедшие здесь смешны!
Грохочет громкий гром в тоннели,
И в нём исчезает
всё твоё молчание.

Мы живём в сказочный час, любимая.
Жизнь рассказывает страшные сказки.
Открыл обложку
дверей стеклянных -
за ними
читаю вещий эпос подземелий.

Где змей летучий,
шкатулка хрустальная,
в шкатулке сердце,
а в сердце – ключ.

***
В.Забаштанскому
Бумаги лист. Чистый
словно ребёнка совесть.
Не пишется.
Молчишь ты,
душа моя, при слове.

Пусть совесть-строгоуст
поведает, что знает.
И в черновик взглянув,
душа себя узнает.

***
Что тебе нужно для счастья,
потерянная душа моя?
- Только бы горького причастья.
Только б твоей была я.

Чего ж от меня ты хочешь,
счастье – благая весть?
- Только бы знать, что хлопочешь.
Только б всё было, как есть.

***
Тополя ветвистые
качаются неистовые,
шумят, шелестят –
взлететь ввысь хотят,
корни порвать…

Но летит только пух,
будто дух, будто дух…

***
С недалёкого расстояния
после последнего расставания -
истины открываются
и также закрываются.

ДОМА
Соседям косивщинским,
живым и погребённым

Молчат столетья. Близенько. Подземные.
Затоптаны. Приглушены. Полынь.
Трещат кузнечики – стражи вечнозеленые
тишины жаркой. Память. Солнце. Клин.

Куда летит тот клин? В забвенье, в мрак?
И надо мной прошелестит ещё трава.
Уж стынет час.
И лето, и сорняк
жгут в огородах… Солнышко постой!

Постой – хотя б подсолнухом – ещё.
Но и тот весь чёрный. Как кадило.
Ибо отцвёл уже. И небом вихрь трясёт.
О, как давно мы зорек не ловили!

Молчат века. До скифских вплоть орбит
под космосом плывёт моя земля.
Пронзит пусть время всё – пусть сердце заболит.
О, как давно здесь не было меня.

***
И.Я.Смульскому
На лугах – митинг руты-мяты.
Каждый цветок – это слово, звук.
Не вытоптать и не измять
речи моей свободный луг.

***
Галине Чернобе
Прекратите покос молодой травы
на газонах, в задымленных скверах.
Кровь зелёная, доля – бессмертна.
Не купайте себя в крови.

Не сбивайте ясность росы
с висков одуванчиков – прочь!
Упаду в глубину зелень-руты.
Вы косите. Косите. Косите.

***
Виктору Грищенко
Молодое слово грядёт,
ещё на свет не насмотрелось.
Чего-то оно ещё ждёт
и уже вот куда-то делось.

Кобзарьское золотое
и мамино - на радость.
Притихло, и всё ж молодое
к сердцу крепко прижалось.

Ой, люли, не засните
в ароматах мяты.
В песни вы, слова, идите,
как парни в солдаты.

Пусть молодость грядёт,
в сединах полынь снова.
И с ней не пропадёт
Отчизна песни – Слово…

***
Ване Слепнёву
Берёза. Посестра тополя,
сияешь, как белый свет.
Уж столько зим и столько лет
стоишь, души моей привет,
горишь свечой, тень тополя.

***
Николаю Дмитриеву
Мечутся берёзки, мёрзнут в снегу,
метель целует им ноги босые.
И в эту холодную злую пургу
тепло нам с тобою, Россия.

Пламенна щедрости ладонь…
Село. Дымок над землей.
Не остывай, не остывай,
светильник памяти моей.

***
Николаю Лукову

«Тиха вода, тиха вода
бережечки зносить…»
    (пiсня)

(Укр.: Тихая вода, тихая вода
бережочки сносит…
   (песня)

Тихая вода ниже, чем трава,
всё прибывает под берега
из тусклых ключей,
тайных притоков –
тихая вода,
дюжий Днепр.

***
Христине Пономаренко

Доколе ты жив и дыханье в тебе,
не заменяй себя никем
                (из маминой Библии)
Собою быть невыносимо,
пока ты есть ещё никем.
И всё ж – коль жив неугасимо,
не заменяй себя никем.

Собою быть – то значит, сбыться.
И не отречься, а изречь
вечное слово незабытое.
Не заменяй себя никем.

***
Молчание на устах
как щит.
Душа ж никогда
не молчит.

***
Ещё не поздно. Всё в свой час.
Ещё не сказано «Прощай!».
Чужому статься чтоб несчастью,
моё ты счастьечко, не дай.

Жизни, что будут, и прошедшие
не обойти, не обогнать.
То их шаги давно ушедшие
в моей секунде цокотят.

О миг, свободно можешь литься,
о вечном всё ж не забывай.
Моему счастью лишь не сбыться,
чужое горечко, не дай.

***
Т.А.Манжосовой
Тает золото осеннее.
Ветры на ветви давят.
Слетевшие листья последние
лишь почки одни оставят.

Золото в глине растает.
Листья вновь отшелестят.
Всё, что отхлынет в давнее, -
когда-то вернётся опять.

С тёплых стран – птицы да ветер.
С поля – цветистая даль.
Из сада – фруктовые ветви.
Из осени – грусть и печаль.

ПРОЛЕТАЯ НАД ПОЛЯРНЫМ КРУГОМ
О.А.Дзигару
Под глубокими колымскими снегами,
под печорскими чернее самой ночи,
под колючими, как острый провод ржавый
украинские жгут, пламенеют очи.

Так сверкают в вечной мерзлоте.
Прожигают скользкий лёд тот мерзкий –
нарост лжи,  вражды, зла, клеветы,
Украине донести чтоб свет свой дерзкий.

И хранить Полярною Звездою
наших новых душ возрождающуюся Трою.

***
Евгению Сверстюку
Сквозь тлен и тьму
нам смотрят в очи,
 вещая, чтоб осталось и в веках:
на Украине нет уж больше Сечи,
пусть потомятся лучше в Соловках.

Отверзнутся уста камней и глины,
полночный ветер песню принесёт:
когда не станет Сына в Украине,
да будет Слово, что её спасёт.

ГИМН БИБЛИОТЕКЕ УКРАИНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В МОСКВЕ
ПО СЛУЧАЮ ЕЁ НОВОСЕЛЬЯ 27 МАЯ 2006 ГОДА

Юрию Кононенко
Пойдём в тот дом, где ожидает книга:
Тарас и Леся, Мирный и Франко…
Где с Украины веет ветер тихо,
и каждая страничка, как окно.

Украинская библиотека.
И рядом золотом Москва-река.
Ты приближаешь нам наш свет далёкий,
Днепровские родные берега.

Мой друг, вдвоём войдём под эти своды:*
И ты узнаешь мовы  нашей суть.
Читать и чтить и постигать народы
нас эти книги учат и зовут.

Украинская библиотека.
И рядом золотом Москва-река.
Ты приближаешь нам наш свет далёкий,
Днепровские родные берега.

* В оригинале этот куплет дан на русском языке

КРИЩЕНКО  В.

***
Жизнь – бесконечный лабиринт…
И выхода здесь нет?
И я брожу в нём не один,
а много долгих лет.

И спотыкаюсь я, и злюсь.
Молчанье словно крик…
Иду я ощупью: боюсь
попасть в глухой тупик.

ЧЁЛН
Забытый чёлн у речки спит.
Хвощём обвитый, видит сны.
А весло старое скрипит
и жаждет паводка весны.

Чтоб ощутить былую силу,
поплавать, как было давно…
И, обнявшись с волною синей,
пойти на дно…

ГОРЬКАЯ КОНСТАТАЦИЯ
В поисках новой морали
новые ставим гербы…
Но вновь не те на пьедестале.
Да и мы в душе ещё рабы.

Привыкли к хуле и химере
там, где ложь ставит печать…
Но Украину в высшей эре
с себя нам надо начинать.

ПЕСНЯ МОЕГО СЕРДЦА
Украина, Украина – песней сердце бьётся,
что написано слезой – смехом не сотрётся.
Как свеча, что мне сияет первозданно-ново,
украинская молитва - вещее слово.

В путь не бери с собой слепых поводырей!..

О, МОЙ НАРОД
О, мой народ, неосторожный часто,
хоть час настал, чтоб ты прозрел скорей,
если желаешь ты дойти до воли, счастья,
в путь не бери с собой слепых поводырей!

РОДНАЯ РЕЧЬ
Как солнце вобрал всю в себя
её из рассветов, закатов…
В ней синее небо Днепра,
звук песен, мятежных раскатов.

И ржи миротворное поле
и нежный союз сердец,
улыбчивый старт в моей доле,
раздумий моих венец…

ЧИТАЯ ИСТОРИЮ
На колах казаки умирали.
Какие ж то муки и страх!
Но не было в них печали –
ведь волю несли на руках.

Никому тех страниц не стереть.
Оживает извечная рать.
Ведь гораздо легче умереть,
когда есть за что умирать.

ВЫДУМАЮ ДРУГА
… Выдумаю лето, чтоб согреться им,
выдумаю друга – будет побратим.
Из праздника доли горький ковш налью –
с выдуманным другом молча разделю.

Рядышком присяду, чтоб сердце не ныло,
и забуду лихо, что когда-то было.
Рушничок из слов моих сокровенных светел.
Выдумаю друга, раз в жизни не встретил.

***
Ну что сказать вам про любовь?
То таинство зимы и лета,
что якобы уже открыто,
но открываем вновь и вновь.

Любви извечное открытие,
где нежность – ранняя заря,
где каждый шаг – это событие
и непорочности дитя.

Ну что сказать вам про любовь?

***
В жизни любовь – не аксиома,
хотя бывает и слепа…
Весь вечер юность сидит дома,
тенью склонившись у окна.

Вновь слова просит эта тема,
всё мелкое из сердца – прочь…
Моя любовь суть теорема,
доказывай весь день и ночь.

***
Ой, как пахнут цветы поздние.
Иль так кажется мне, может?..
Мы с тобою очень разные,
в то же время так похожи.
Разгадаем мы не сразу
теорему жизни всей:
почему быть трудно рядом,
а быть врозь ещё трудней.

В сердце песнь необычайная
как надвое раскололась...
на свою тоску-молчание
положу твой чистый голос.
Тихий вечер над водою
сыплет зори в небеса...
Нелегко мне быть с тобою,
ещё тяжче без тебя.

ЖЕНСКАЯ ДОЛЯ
Женская природа стремится склонить
головку свою на плечо надёжности,
женское счастье часто суть нить,
миг меж надеждой и безнадёжностью.

У женской красы короткий век,
как у самых первых марта цветов,
что, вспыхнув, погаснут в траве…
А ведь так ещё хочешь познать любовь.

Женская доля – яблоневая ветвь:
тяжела плодами, легка нарядом.
Она зависит, во что там ни верь,
от того, кто идёт-шагает рядом.

ТАК, ПОКАЗАЛОСЬ
Вокруг серебрится
простор снеговой.
Ты в тёпленькой шали
рядом со мной.
Нас сани несут
в новогоднюю ночь.
Щемящую радость
сдержать нам невмочь.
 Копыта об лёд
так чеканно звучали,
как будто с вином
кристаллы-бокалы,
и ты прислонялась
щекою ко мне,
и кони летели
стрелою во мгле.

Но вдруг всё исчезло.
Сижу, одинокий.
За окнами осени
призрак стоокий.
А сани и шаль,
и всё, что там сталось –
всё это я выдумал…
Так, показалось.

СОВЕТ
(из восточной мудрости)

Развеять чтоб сомненья до конца
и никогда себя в том не винить,
один жених просил у мудреца
советом ему дельным пособить.

- Жениться или нет? Ты против? За?
  Скажи мне, о провидец, знаешь ведь.
Мудрец подумал и ему сказал:
- Да что ни сделай – всё будешь жалеть…

ПОСТИГ Я ИСТИНУ…
Откладывал всё главное на позже…
Сгорали дни во времени, в просторе.
А суетность и мелкие заботы,
я понял, гроша медного не стоят.

Постиг я истину прадавнюю
(под старость все мы мудрецы):
на завтрак – пой надежду славную,
соси на ужин леденцы.

СОНЕТ О ТРЁХ СТРУНАХ
Бездонный мир… И капелька в нём – ты,
живая вся, бурлящая, не пресная.
И следует в том вихре нам найти
своё предназначение и место.

Без них же всяк – горшок лишь пустоты,
без них всё безнадёжно, грустно, тесно.
Оттуда я, где промелькнула песня,
чтоб в сердце три струны мне заплести.

Одна струна – мой каждый шаг,
вторая – зрение, и третья – слуха маг.
Я музицирую и не могу иначе…

Чтоб вновь и вновь очиститься от зла,
чтоб верой в мысли музыка легла,
чтоб зазвучал хорал труда отдачи.

МАТЕРИНСКИЙ ОТВЕТ
Спрашивает ветер
у юной мадонны:
- Взрослые ль дети?
- Пока зелёные.

Набегавшись в охотку,
вновь спрашивает верную:
- Что ты поёшь, красотка?
- Сынкам колыбельную.

 В конце идёт в гости
к седой уже маменьке:
- Ну, дети уже взрослые?
- Да, нет, ещё маленькие.

МАТЬ ИДЁТ
Мать идёт.
Прошу всех встать.
Тихо идёт,
вспоминая печальные сны.
Солнцем пылает
добра и нежности слово – «мать».
Светом её
улыбается поле весны.

Все мы, все
неусыпной матери дети,
кем бы ни был ты –
генерал, хлебороб иль поэт.
Сердце её
приближает седые орбиты,
что от земли
протянулись до высших планет.

Доля детей
за горизонты тщится упрямо,
крушит металл…
Но в час, когда придёт беда,
вновь на уста
слетает ласточкою: «Мама!».
Снимает боль
материнская живительная влага.

Очи её
нас ведут, огоньки будто вещие,
сквозь года,
что петляют по жизни не раз.
Горько лишь, что
наши мамы на свете не вечные,
часто они
слишком рано уходят от нас.

Руки её –
чтоб добро голубело в зените,
губы её –
чтоб не гасли веселье и смех…
Все мы, все
материнским теплом обогреты…
Мать идёт.
Встать!
Касается всех!

РАЗГОВОР С СОБОЙ

1

Хоть истину и прописной прозвали,
а не повторишь – поминай, как звали,
из жизни я набрал советов столько,
кто приобщится – буду рад я только.

Средь окликов живём, среди вопросов,
не избежишь словесных их торосов.
На крыльях суеты порхает речь…
Как цельность человека в ней сберечь?

2

Учась у всех, учитель вырастает –
так было, есть и, несомненно, будет.
Учись у травки, у калины в мае,
у пташки, что поёт и весну будит.

Учись у мудрых книг – в них чудо тайное,
и у людей – во-первых, я б сказал,
чтоб твой наследник, уловивший слово явное,
в тебе учителя узнал.

3

Не избегу истин известных:
любовь людей выше слов всех.
Ведь ей не нужно звуков пресных,
копирующих гнев иль смех.

Она в глазах, что солнце ловят…
И подтверждает c’est la vie:
в ажурно выстроенном слове
нет истинно большой любви.

4

Ты – сам загадка. Себя отгадай –
и всё тогда на место, может, станет.
Прекрасные и нежные цвета
за шторой серой явятся тумана.

В твоих глазах светает неба край,
а дум плоды блестят, как яблок медь…
Пойми себя сначала, разгадай,
коль хочешь ты других уразуметь.

5

И жгут огнями помыслы мои,
они ещё не вызрели во слове.
Хоть звуков послетались уж рои,
звуки уж здесь, но нет ещё основы.

Заглох уж сердца чуткий камертон,
и это не даёт отдохновенья…
Вот так бывает: есть кирпич, бетон
и глина есть… Но нет ещё строенья.

6

Мелочи жизни, к сожаленью, колки:
старайся избегать их, если можно.
В важнейшем лишь ищи себя, поскольку
его найдёшь ты рано или поздно.

Оно придёт к тебе, чтобы забрать
горенья мысли огненный елей.
И тут уж не скупись, дорогой брат,
отдай, не отвернись, не пожалей…

7

Всё подвластно вечным переменам:
весна и осень, и смех с плачем…
Закон изменчивости вечный неизменный –
и ты б никак не поступил иначе.

Бывает вдруг поникнет дух,
кручина точит жадной ржой.
Поборемся ж, чтоб не потух
огонь улыбочки чужой!

8

Злой случай нам порой подставит ногу –
споткнёмся мы и больно упадём.
Но из-за этого отвесную дорогу
всей жизни мы в сердцах не проклянём.

Пусть слово-стих тебя советом греет:
пусть будь, что будет – ты не ной, не плачь.
Чтоб сделаться сильнее и мудрее,
тебе даётся куча неудач.

9

Когда твой путь пылает словно ад,
и зло со всех сторон нещадно прёт,
сомненья жгут, словно смертельный яд, -
не бойся: ты идёшь вперёд.

Когда ты поднимаешься лишь ввысь,
и ношу жизни так легко тебе нести –
остановись, мой друг, и осмотрись,
ты не сошёл ли с главного пути?..

ВОЖДИ
Ой, сколько вождей развелось –
малых, больших, великих.
Если б их счесть довелось,
цифр не хватило б безликих.

Кажется, радоваться б ведь,
почему же душа страдает
и звенит беспокойство, как медь?..
Вожди есть, людей – не хватает.

ХОЧУ СКАЗАТЬ

*
Броня строфы и батальоны слов –
защитники мои во дни печали,
когда враги моих святых основ
«сдавайся» мне над ухом прокричали.

«Сдавайся, замолчи, исчезни, словно дым…»
Я знал: всё это было не игрой.
И шли слова мои в колоннах строгих рифм
за право не сдаваться в смертный бой.

*
За сорок, пройдены мосты,
но мама всё же нужна нам,
ведь наша радость, боль и стыд
сердцами меряются мам.

Грудь тиснут гири недоверья,
мысли о маме вновь стучат.
Только она могла б поверить,
но все молчат… А все молчат…

*
Каждый день – для удивленья,
каждый день – для открытий.
Мысль кружит без промедленья
над загадкою событий.

В них лишь шум не без печали,
но я рад своей судьбе…
Каждый день – как бы сначала,
начинаюсь я в себе.

ПОЭЗИЯ
Люблю поэзию, одежды
которой звонко песни пели,
где как бы семь цветов надежды
на рифму точную присели.

Люблю строку, где мера, лад.
Где слово плачет и смеётся,
где дышит полной грудью склад,
где ударенья в ритмах сердца.

ВЕСНА
Весна – весёлый зов ручья,
Что разбудил моё молчанье.
Весна – то ты, весна – то я,
То мы под знаком ликованья.
То сердца чудо-виражи,
мечта, что всё вокруг родное.
Весна – состояние души,
и лишь потом всё остальное.

ПОУЧИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
Старый дедок, как та свеча,
что догорает каждой ночью.
Но заслоняет ему печаль
какой-то крошечный щеночек.

Прибился он, когда был сам, -
с доверием в очах…
Поэтому, может, и не угасает
та дедушки свеча.

***
Я коснулся ростка руками –
нежнее любой из роз…
Как он на скале, сквозь камень,
сквозь кремни взял и пророс?..

Вот так и правды хрупкий стан,
невзирая на злобной лжи кастет,
сквозь горы слов, молчанье стен,
превозмогая всё, - растёт!

***
Я уж не раз всё начинал сначала,
отсчитывал, как водится, с нуля.
Что делать тут: молчать или кричать,
когда так сглазили и небо и земля?

Не разгадает жизнь свои начала…
Шатался мир, не доходил гонец…
Я уж не раз всё начинал сначала
и думаю, что это не конец.

ПОГОВОРКА
Что возьмёшь – утратишь,
что отдашь – останется…
Во фразе крылатой
мудрость не меняется.

Много натерпелся,
только всё – напрасно:
вчера взял, но нет теперь,
пуст мой угол красный.

ТЕРЯЮ ДРУЗЕЙ
Друзей теряю… Но друзья ли те,
что замесили слово на брехне?
Пустые оправданья клевете –
и всё же больно, ой, как больно мне.

В квартире пусто без друзей и без доверья,
хотя за окнами бьёт жизненный прибой…
В час недоверия так хочется поверить
хотя бы одному, хотя б одной.

ЗВУЧАЛА СКРИПКА
Звучала скрипка
и вдруг затихла…
Нет уж утехи,
но нет и лиха.

И только призрак
на белом фоне,
как некий признак
ночных симфоний.

Звуков елей,
казалось, что там?..
Жизни моей
высшая нота.

Звучала скрипка –
как к ноте нотка…
Была любовь
такая короткая.

КОГДА Б…
Когда б дошло вдруг до меня,
что жить осталось лишь два дня
для развлечений, труда, лени,
мол, всё, что хочешь, то и делай…

Я б глянул в небо – птиц послушал,
детей бы к стойкости призвал,
поклон земле, родным, а душу
последней песне бы отдал.

РОДИСЬ, СЛОВО!
Не убегай от меня, слово,
рождайся из жажды и мук…
И пусть растёт лепестково
в безмолвии нежный звук.

Пусть голова пойдёт кругом,
стремится сердце в полёт…
Родись же, слово, - и чудом
возьми озари собой свет.

СНЫ
Наснились зелёные птицы
и что-то из сказки див.
Не успел я всмотреться в лица,
сынишка меня разбудил.
Дрожали слова отчаянно,
в его сне был плач, дым войны…
И понял я: это случайно
сменила ночь наши сны.

ДРАМА НА ДВА ДЕЙСТВИЯ
Он и она. Без конца поля
васильков омывают дни…
Чего желаешь, любовь моя?
… Любви.

Он и она. Уж лес немой,
забрала зима без боя…
Чего ты желаешь, любимый мой?
… Покоя.

СТАРЕНЬКИЙ ОТЕЦ
Морщин сплетенье на лице,
седых волос колосья…
Стоит он с палочкой в руке,
ведь ноги уж не носят.

В глазах в оправе роговой
трагичной жизни повесть…
Старенький батя… Укор немой,
моя святая гордость.

ВЕСЁЛЫЙ ДОЖДИК

Сыну Вадику
Тучка, дождик, стук колёс,
чёрным всё завешено…
Ну, а мне же вот до слёз
радостно и весело.

Дождик хочет внутрь скорее
и к окошку жмётся,
улыбчивости моей
погулять неймётся.

Шлёп-шлёп все бредут
голубыми лужами.
Кто сегодня с нами тут,
давайте подружимся.

Как приятно пахнет дождь,
музыкально булькает.
Сыровато… Ну и что ж –
сделаны не булкою.

Капли пляшут… Гопак.
Гром грохочет страстно.
Ну, кому ещё вот так
весело и радостно!..

ЛЕГЕНДА О СКУЛЬПТОРЕ
Мечтательный поэт на свете жил,
искал любви – она ему явилась в сна глуши,
и он её по памяти слепил,
и в глину влил тепло живой души.

Влюбился мастер по уши в модель,
в нежнейших рук и губ её блаженство.
Искал подобный образ средь людей,
но всё не то в миру несовершенства.

Легла самая лучшая из работ
под образами, под тепло лампад горенья…
Она грустила с ним во дни его забот
и улыбалась в радости мгновенья.

Плыли года, как яростный бег рек.
Он чувствовал скульптуры взгляд и голос…
Когда же веки он закрыл навек,
его творенье тоже раскололось.

***
Я в жизни немало выдумал сюжетов,
когда жару любви не сидится в теле.
Я в них поверил – таковы уж поэты,
как будто всё было на самом деле.

Но откровенья пришла година:
теперь признаюсь без плача и зла,
что та любовь – великая и единая
пошла куда-то, но ко мне не пришла.

ЗАКОН ЗИМЫ
Зимний вечер… Вдвоём лишь…
В углах – тютельки тьмы.
И я молчу, и ты молчишь –
таков закон зимы.

Хочу погладить по плечу,
словами прогнать сон…
Но ты молчишь, и я молчу –
таков зимы закон.

ТЕБЯ Я ЗВАЛ
Весна всё вышивала чудесные узоры,
сметала муть зимы в три опахала…
Туда, где зелень радовала взоры,
я звал тебя, но ты не услыхала.

Уж осень в золото принарядилась робко,
и лето всем даёт прощальный бал…
Туда, где юность потеряла тропку,
позвала ты, но я не услыхал.

ШАГ К СЧАСТЬЮ
Ты сказала: не нашла я счастья,
возражать не стану я – ни-ни.
Счастье – гостья, не такая частая
в наши нервно-стрессовые дни.

Может, верны те слова и даже очень,
чтоб узнать, что, как и почему.
Кто добиться счастья очень хочет,
должен сам заветный шаг сделать к нему.

ВСЁ БЫЛО…

Спеклись кораллы на устах,
горели огоньки в глазах.
Вылито из мрамора  плечо,
где вниз волна волос течёт.

Слова срывались, как призванье,
и в сердце пели соловьи.
Всё было: смех, очарованье…
Лишь только не было любви.





КРУК  Г.

ТРИПТИХ С ЯБЛОКОМ

1.
Усталость твоя велика,
как яблоко в горле,
которое не можешь проглотить,
поскольку ты изгнанник из рая.
В грязных подворотнях жизни,
где голос твой тёплый, как кровь, сочится
из старой раны,
между прочим, приходит знание,
что действительно
ничего не бывает впервые,
и ничего – в последний раз…
Только яблоко в горле,
которое Господь не велит.

2.
Коснуться б устами,
хоть кислые и пропорошенные…
В заросших скверах
прокручивают кадры интима
пацаны,
постаревшие на тысячи лет.
Перед ними
свет не раз уж открывался не теми дверями.
Их необузданные девчонки
носят клёш,
курят марихуану и тайком
плачут от оскомины.
Не то яблоко ты бросил им, Боже.
Их ребята – далёкие и пропащие,
их растворяет ветер,
они умеют любить
глазами тяжёлыми, как перестоялые хлеба…
Некому пасти дней твоих покорных ягнят.

3.
Когда стемнеет,
мы по одному крадёмся к ограде,
поспешно рвём яблоки с ближайших деревьев
и, как можно, скорее убегаем…
Разве распознаешь во мраке,
с какого велено есть,
Боже, по ту сторону истины?!.

***
у поэтов нет пола
лишь глупые выпуклости слов на теле,
как вторичные половые признаки
многолетний нарост впечатлений,
который никак не удаётся  вывести
срезать его или оставить для шарма?
бородатый Хемингуэй охотится на свою смерть –
ленивую львицу в ломаной траектории полёта
она падает на него стремительно и тяжко
как тропический ливень после долгой засухи
сколько же он должен был ждать её,
жаждущий, притаившийся,
кормя собственной кровью москитов обыденности?!
впрочем, кто кого должен ждать
в этом неписанном кодексе экзистенции,
кто на кого охотится?
у поэтов нет пола
гермафродиты одиночества
непостижимо стремящиеся всё к новому иному
рождают в муках только самих себя,
в который раз повторенных
повторение повторения
Repeat please
повторение повторения
как вырваться из этих хула-хупов телесной определённости?
согласовывая в себе различия
сглаживая гениталии
всё будет гладко, Хемингуэй,
без сучка без задоринки
перейдены последние рубиконы самоидентификации
разрублены гордиевы узлы взаимных обязательств
спущен с горы сизифов камень жития
у гениальности нет пола
лишь воспалённое от крика горло
между ногами

***
она никогда не станет для них кумиром
даже если вскарабкается на самую вершину
и в книге рекордов
ей посвятят отдельную строку
даже если восторженные домохозяйки
будут узнавать её в супермаркетах
и она будет расписываться
на их помятых списках продуктов
в собственном неумении жить в их мире
может поэтому она не станет для них кумиром
ей не хватает драйва –
этого целенаправленного брожения крови по жилам,
она не ощущает, где тонко и рвётся
бумажная завеса реальности,
за которой спрятана вся эта грязная механика,
вся эта требуха истинных мотивов
безуспешно
в своём признании, как в изгнании, -
где везде чужбина и никто не понимает её языка,
и, по иронии судьбы,
все более-менее искренние слова
сводятся к предложениям интима,
увы, даже если они когда-нибудь понесут её на руках –
то только в последний путь
для неё тогда это не будет иметь никакого значения,
впрочем, как и ныне,
когда ей снова (в который раз!) не удалось
схватить бога за синюю бороду

***
Женщина надрезает вены
потому что не хочет стареть
обычно кухонным ножом
как открывает шпроты
хилый ангел,
сдобный доктор и санитар-очкарик –
сомнительная компания для этой грязной работы
от их идеализма кругом идёт голова
и скупое солнце закатывается за киоск напротив
как ей убежать
как вытечь ей в узенький надрез от ножа
и каким коридором податься потом,
если все без исключения – против
вихрь выносит их по спирали аорты
просто так – тьфу…
доктор подносит ей зеркальце
думает, женщина ведь, подождёт
поколеблется, может
но – дудки, никогда, ибо раз она идёт –
то она таки идёт
женщина – сам понимаешь, упрямое существо,
                прости её, Боже

КУЛИКОВ  О.

***
Что-то есть в птичьем гаме,
что-то кострами губит!
Посвящается что-то маме,
единственной,
кто меня любит...

Дверцу шкатулки таинственной
в сердце открыть не могу
той моей единственной,
которую я люблю.

ЛАЗУТКИН  Д.

***
совесть – последним динозавром
замерзает на границе сумской области

хочешь поедем
хочешь повесим табличку «не беспокоить»
мне нравится когда
на твоей шее-плечах-бедрах
остаются следы от укусов

я так тебя люблю
что не могу целовать

я слишком далек от звезд
а впрочем
и до выключателя не дотянуться…

красивая умная дивная
связалась с неврастеником

так бывает –
хочешь начать с чистой страницы
кончаешь –
на грязных простынях

ЛЕОНОВИЧ  М.

ЕЩЁ НЕМНОГО ГЛУБЖЕ, МИЛАЯ, ЕЩЁ НЕМНОГО
Ещё немного глубже, милая, ещё немного,
нам бы погрузиться на самое дно –
чем глубже мы ныряем, тем сильнее
звенит в ушах –
кто-то с той стороны бьёт в колокол,
под которым мы спускаемся,
то ли чтобы нас предупредить то ли чтобы
разбить на крошечные осколки
оболочку, под которой обоих нас спрятали,
как под одеяло.
мы обнимаемся, мы даже плачем
друг другу, мы как два берега,
что уже после знойного лета,
когда ручей высыхает и трескается земля,
наконец можем добраться туда, куда хотели,
наконец я смогу тебя целовать,
и хоть мы проживаем этот наш рай
украдкой,
воруем друг друга у всего мира, -
мне от этого так глубоко, что
уже страшно становится нырять,
так глубоко, что уже никогда не
будет твёрдо – так прозрачно, что можно увидеть:
на самом дне двое под раковиной –
пустыню слушают.

ЛУКИВ  М.

***
Мирской вознёй пренебрегают
пророки, умами высокие:
в стаях орлы не летают,
орлы – всегда одинокие.

МОТИВ АЛЕШКОВА
Уронил слезу бы под сурдинку,
да грешно на людях горевать.
Шли мы к коммунизму, теперь – к рынку,
ну, а чем поэту торговать?

Муза в лучшем случае готова
фигушку в кармане показать.
Вроде бы, у нас свобода слова,
но, похоже, нечего сказать.

ЛЫЖОВ М.

ПРЯМОУГОЛЬНОЕ
В прямоугольнище – живу,
по прямоугольницам – хожу…
сажусь на прямоугольник,
обедаю – за прямоугольником,
ложусь – на прямоугольник,
прямоугольником – укрываюсь…
Одни прямоугольники – читаю,
на других – пишу,
на третьи – молюсь…

Одни прямые углы:
острота – в еде, спорах, футболе,
тупость – в людях и поступках,
но – не в углах…

Весь мир вокруг – прямоугольный:
сквозь окна,
на фото,
по телевизору…

Умереть среди прямых углов
И прямолинейных
(еще не прямоугольных)
Людей…

ЛЫСЕНКО  Л.

***
твоё одиночество выбивается из лав
одиночеств шагающих; бредут
вразброд все одиночества; не задумываясь,
что придет время, и как же тут помрешь,
когда твоё одиночество у тебя украли


ЛЯСНЮК  О.

***
лужа, в которую я вступила
рассказала что в позапрошлом году
она была снегом на моем подоконнике

и помнит как друзья
приносили на мой стол
тайную вечерю каждый
свою

а когда начали детскую
считалку никто не хотел
оказаться Иудой
когда же все вывернули

карманы
на столе осталось
33 сребреника

МАЛИГОН  А.

ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ
Я больна. Со мной ночует зима.
Или не ночует. (Или не со мной).
Это слишком банально – болеть зимой.
И я одеваюсь. Одинёшенька. Сама.
Иду собирать жизненные осколки,
Складывать вместе всё, что разбежалось.
А это – моя светлость, и совсем не бледность,
А там – потепление, а в нём – скворцы.

МАЛКОВИЧ  И.

***
счастье
возвращается
вместе с улыбкой ребенка
который выздоравливает
и пока еще
меньше зонтика
который также
сложил крылья
и гриппует

гриппует в уголочке юла
не в состоянии топнуть ножкой
чтоб развеять
свои цветные
юбочки

с температурой
тридцать восемь и три
поник весь дом

и лишь
два грустных существа
беспомощно снуют
по комнате
шурша по полу
своими опущенными
крыльями

МАМЧЫЧ  О.

***
То, что любви нет, -
Не печалься,
Просто бывает зима
Время от времени

Будет: растанут снега
Случайные
И враги  дорастут
До любви.

МАТВИЙЧУК  А.

ДРУГОЙ
В восторге от всех
банальных щедрот
и готовый жертвой сгореть,
я просил:
- Покажите мне,
где тот народ,
за кого хотелось бы умереть!

Вот избавился я
от трагичных идей –
и впрямь прошлое незачем ворошить.
И уже не народ
я ищу, а людей,
для кого бы хотелось жить!

МАТИЯШ  Б.

ИЗ КНИГИ «РАЗГОВОРЫ С БОГОМ»

79

сегодня я очень ощущаю как грустит кожа моего лица когда
тебя нет она становится
похожей на листья на блаженные осенние листья на утомлённую сосновую
     кору ты видел
когда-нибудь как она опадает со стволов как теряется на земле
                среди шишек
травы и мха ту с самых верхушек деревьев где сосновая кора тонкая
                как бумага и прозрачная
как бумага даже ещё прозрачней видел ли ты как она облетает как
                она надрывается
как она дрожит в воздухе как долго и невесомо балансирует и
     наконец падает как тускнеет
мой голос хочешь я расскажу тебе как тускнеет мой голос как он
     сыпется у меня
меж пальцами как погнутые монеты так глухо так непросто
       как мой голос
застревает у меня в горле и мне почему-то кажется что так
   пересыхают колодцы так вода
проникает всё глубже в землю и опущенные вёдра возвращаются
                наверх пустыми
чуть-чуть тронутые илом и слегка насыщенные тихим болотным
    запахом и влажностью
так далеко как глубоко сворачивает свои пути вода давай расскажу
         тебе какая она была
сладкая давай расскажу только ведь так срывается голос только ведь
            так грустит
даже волосы только так рассыпаются мне по плечам так пахнет
                томлением и тишиной
и холодным осенним воздухом я сегодня снова так глубоко дышу
          так отчётливо вижу
поверхности вещей так запоминаю каждое прикасание мне сначала
           холодно на ветру а потом
начинают пылать щёки и я касаюсь их замёрзшими руками
            и чувствую как моя кожа
грустит и тогда я вспоминаю как ты улыбаешься как неспешно рождается
              твоя улыбка так сильно
хочу её помнить произношу самими губами соль дороже чем
           золото а ты
дороже чем соль и трава что растёт где хочет и чем сыроежки в
         лесу ждущие дождя
и чем шиповник и боярышник и листья подорожника ты дороже
        вот только кожа моя
тоскует глаза мои на ветру слезятся сердце моё камедью стекает

89
мне так жаль что я просто закрываю глаза чтоб не думать
чтоб ни о чём не думать и чтоб не дышать аж вот так мне видишь
приходят разные ветра самые солёные с моря последнее время
я не смотрюсь в зеркало так что себя не вижу только знаю что глаза
горюют и что приходит зрелость очень красиво и что старость моя
тоже может быть милой даже если без тебя и даже
если без меня моя старость может вырасти при мне деревом
с яблоневым цветом или жасминовым

МЕЛЬНИК  Л.

***
тот снег ещё не выпал
под чешуёй небесных творений
скрыты зимней крови его эмбрионы
И скоро на риме и марселе
на варшаве и львове
и даже возможно на теплых шпилях барселоны
осядут взрослые самцы неизвестного рода
скелетами похожие на рыб
только совсем бестелесные
они будут вращать высохшие камни на воду
крыши хижин
на реки
фонтаны
и плёсы
поселятся в канавах целые острова и Европы
этих неземноводных
этих крохотных космополитов

ежегодно на нерест снега отплывают в ноябре
каждый декабрь бабами становятся снежные их дети

ОЛЕСЬ А.

СНЕГИРИ
Откуда-то налетели
стоголосым табуном
и рассыпались во поле
над рассыпанным зерном.

И запели, зазвенели,
как седые кобзари…
Разметались стальной стаей
с алой грудью снегири.

На ковёр снегов упали,
как волшебные цветы…
Словно горный мак, устлали
всю поляну с высоты.

Крякнул где-то дед-мороз.
Взмыл вверх вдруг табун неистовый,
оседлал весь дуб ветвистый,
разукрасил цветом роз.

Вмиг зажглись вновь фонари,
покатились яблоками.
То за ветром над снегами
полетели снегири.

ОСОКА  С.

***
Настоящая кровь – то крови вулкан.
Путь живой от горла к груди
твой глас, как дитя, к словам приведёт.
Не захватит их речи капкан.
Тебе себя от них не спрятать.
Они идут пожаром в жатву.
Они в бессилии знают твою силу.
Они, словно певчие, у тебя в головах
поют, что любовь – это не тетива,
которая в счастье, как в сердце, целит.
Она в себе забыта, как обвал.
Она тогда уж праведна и живёт,
когда необоримо, как трава,
из собственной могилы вверх растёт.

ПАШУК  О.

***
       научите меня говорить
и я без чьей-либо помощи построю
      Вавилонскую башню

      хочу сказать солнцу
чтоб не спало на правом боку
   а то прозевает тот момент
когда девчата на поле будут идти
             дожди жать

         хочу сказать реке
чтоб не бегала по острым камешкам
    а то если порежет пятки
то не сможет в Вербное воскресенье
          в церковь сходить

             зато я всегда
      смогу сказать любимому
    что у небо из-под рубашки
        сердце просвечивает

ПЭРЭБЫЙНИС  П.

ЕВРОПЕЙСКАЯ БАЛЛАДА
Живут себе двое стареньких.
Их хата посреди Европы –
лицом на Юг,
а ушами на Восток и Запад –
прислушивается к миру
и ощущает замёрзшим затылком
снежное дыхание века.
На крыше флюгерный петушок –
недремлющий будильник планеты –
кланяется ветрам:
кукареку!
Между жаркими маками
прогуливается пара овчарок.
По правде говоря,
сторожа из них никакие.
«Заходите, - смеётся хозяин. –
Они не кусаются…»
Живут себе две овчарки.
Судьба детьми обделила,
но расщедрилась на хозяев.
Перед крыльцом синеет прудик,
и карпы, как кабанчики,
толкутся возле берега,
пока тётка им варит кутью
из молодой пшеницы.
Кабанов здесь не разводят,
чтоб их не резать.
Карпов не трогают.
«Зачем? – удивляется дядька. –
Они тут живут…»
Живут себе двое стареньких.
А ветер северный
стонет леденяще под окном,
Как бы гадает,
кому – теплые края,
кому – одиночество.
На высоком шесте
размалёванная утка
неустанно машет алюминиевыми крыльями
и не хочет отсюда улетать.

РОМАНЕНКО  О.

***
По тебе скучает мой кот,
У меня новые книги,
У меня новые обои,
По тебе скучает мой кот.

У меня новые обои,
У меня новая жизнь,
И только одна проблема:
По тебе скучает мой кот.

***
Жизнь не убывает.
Любовь бывает.

РЫЛЬСКИЙ  М.

ИСКУССТВО ПЕРЕВОДА
М. Ушакову
Идёт стрелок на незнакомый луг.
А есть ли дичь? Будет ли день удачным?
Сразит ли цель? И вдруг промчались мимо
чирки, как вихрь, и захватило дух.

Так книга свой являет дивный круг,
где строчки на бумаге легли всласть,
охотник бравый должен в них попасть
и кровным людям принести, как друг.

Нет, не убитыми! Для всяких аналогий
предел бывает: нужно, чтоб слова
не обрели какой-то смысл убогий.

Чтобы осталась мысль у них жива,
чтобы души поэтовой глубины
на нас родным пахнули из чужбины.

БАГРЯНЫЙ ВЕЧЕР ДОГОРЕЛ…
Багряный вечер догорел,
и пепел падает на город,
переливается монисто
всех надднепровских фонарей.
Затих шума дневного говор,
на сердце тихо, грустно, чисто.

Ночь, лампа, мысли, одиночество,
ещё немых страниц снега.
Безмолвно сомкнуты уста,
тревожное ночное творчество
привязывает стих к дома порогу,
но манит сердце вновь в дорогу.

САВКА  М.

***
грушу
теплую и медвяную
раскраиваешь на две скрипки
для сладких духов лета
чтоб играли до самозабвения
о суете маттиолы
о пиона безумстве
о безумии акации
о сумасшествии лилии
на две скрипки
на два сердца
а попробуешь
захмелеешь
губы солнцем
позолотишь

САВЧЕНКО  Т.

***
Мой октябрь в пути, в углу мой наказанный январь,
мой август пил ли молоко с лица или спал…
Не зря мой февраль посеял разумное, вечное,
так что каждый кусочек льда сквозь кожу мне прорастал.

Я знала: так будет. Я знала, это не исцелишь,
но страх остаться немой сильнее, чем страх.
Я уже не взрослая. Я совсем ребёночек с тобой.
Твоё молоко не обсохло у меня на губах.

САД   В.

***
пишу тебе письмо
из города отнюдь не Иерусалима
но такого же вечного
мне отсюда никогда не выехать
мне сюда никогда не приехать
все письма всегда возвращаются
на обратный адрес
мартышкин труд
чёрта с два слов
в конвертах лишь пустая пыль
слышишь
шуршащий поток воспоминаний
о несуществующем
любимый

СЕНЧИШИН  Я.

СОМНЕНИЕ
на прозрачных
аллеях дня
узнавала стать
ночи
хватала крепко
её за руку
чтоб вырваться
из горячей кузницы
где мозг выстукивает
один вопрос
зачем ты так сыграла
голова падает
на решётку
шахматной доски
и уже сама себе
кажусь
тридцать третьей
фигурой
которой нет места
ни в крошечной
стране шахмат
ни в необычном мире
людей
настоящая ночь
спадала как фатум

СИМОНЕНКО  В.

***
Осенний вечер морозом дышал,
в небе месяц, словно пятак…
Она прошла закутанная в шаль,
головку мило склонив вот так.
Тихо прошла – и мне ни слова,
лишь на мгновенье дрогнула бровь…
И сеял ветер густую полову
на листья красные, словно кровь.

О ПОЭЗИИ
Поэту, говорят, нужно знать язык
да ещё уметь хорошо рифмовать.
Вдохновенье, мол, плюс талант – и вжик –
слова сами песнями ввысь полетят.

Всё это правда, но не в этом сила,
мне всё же кажется, не тем стихи
в дни тяжкие радость в сердца приносили,
любовь и ненависть вызывая души.

Ибо не тронет нас точная рифма,
вымученная упрямо ночью или днём.
Нет, другая сила, буйная, неодолимая,
наполнит душу  страстным огнём.

Нет, другая сила целительно деет,
словам величайший вес придаёт,
с ней всё расцветает, поёт, молодеет,
и свет сквозь пургу и морозы бьёт.

Без неё все рифмы, точные, тактичные,
не стоят даже ломаного гроша –
заставит слова звучать мощно, мелодично
одно лишь на свете – поэта душа.

СИТАЛО  С.

***
И подрастает стих. И планет понатыкано в небо слишком густо.
И к рукам, как тесто, фиолетовый кислород липнет.
И похожие на узел внутренностей или на морскую капусту
Синие дороги покрываются волосом ближе к июлю.
И подрастает стих. И я не люблю тебя ни разу
До боли на склонах зубов, до шансона в затылке.
На фоне инфляций штрих-кода, рентгена и газа
Твой ультрамарин даже в спину мне не посмотрит.
И подрастает стих. И город гудит. Из этого хора
Я выхватываю звук, который ломает мосты
На металлолом. И стрелка ползёт по чулку вверх.
Как будто улитка. Как будто улитка. Как будто некуда больше ползти.

СОЛОВЕЙ  Д.

ЧАС АЛКОГОЛЯ
когда восход отступает и сворачивается простор тоски
когда восход растворяется в мареве
и иной чувственной магме
тогда разом исчезают они – твои вирши и самоуважение
тогда и начинается он – перламутровый час алкоголя
тяжёлый как любовь в зоопарке двух белых тигров

СОСЮРА  В.

ЗИМА
Сном голубым заснули поля,
долины, горы, дубравы.
В белую шубу оделась земля.
Резвится морозец бравый.

Улетели давно журавли
в страны жаркие с песней-тоскою.
Зёрна спят под покровом земли,
чтобы  вновь возродиться весною,

когда очи закроют поля,
задрожат тополя и клёны,
сбросит белую шубу земля
и наденет наряд зелёный.

СПИСАРЕНКО  Б.

***
Я сонет написал на песке.
Ещё влажный песок от рассвета…
Весь осыпался… ленточка света
сберегла лишь словцо в холодке.

Благодарный за всё, налегке
всей душой улыбнусь. Ведь осталась
от творенья хоть тень, не распалось
всё, что лес мне напел вдалеке.

Ты успеешь понять то словцо.
А я буду уже в походе –
пусть не кривит обида лицо!

Мимо друга мы часто проходим
и тот знак, как змеи кольцо,
на сыпучем песке обходим!..

СТАРИЦКИЙ  М.

В АЛЬБОМ
(О. П. К-ч)

Пусть напомнит в этом слове
поклонник давний ваш, поэт,
что не забыл он той любви
и всех порывов нежных лет!
Когда тончайшими перстами
вы вдруг коснётесь этих строк,
вы, может, вспомните и сами
наш неоконченный урок,
горячие пожатья рук
и грозы грёз… Вот так порой
звук песни одинокий вдруг
воспоминаний родит рой.

СТАРОВОЙТ  И.

***
Пожизненное.
Как кровь на льняных простынях.
Как вода на оконном стекле.
Мужчина был разновидностью женщины.
Движение – разновидностью покоя.
И того, кто отбился,
теплое течение стиха
смывало всё дальше от берега.
Опершись на локти,
он торопился
целое море исписать руками,
но не успел, и – зачеркнул.

СТАХИВСЬКА  Ю.

КВАДРАТИКИ
меня окружают одни квадратики
дома за окном
отверстия в тюле тоже квадратные
и уже не гляжу а удивляюсь
что комната квадратная
и в ней если избавиться от плоскостей
есть округлые наши тела
ибо любовь – она круглая
и не знает углов для укрытия
и свободна как глобус – куда поедем на этот раз?
а злость треугольная и трёхглазая
её церберы вылизывают до блеска каждый зырк
как резец ноября мягкие офорты пейзажей
но в конце всё же придётся поставить точку
что ещё

СТЕПАНЕНКО  О.

(5)
Вот и пришла весна – сумерки материи,
нежный пронизывающий свист дудочки крысолова,
наш перебег в дофрейдистские сны,
дело в том, что мы, хоть и не живые – новые.

Всё это бессонница. Всё. Просто держи удар.
Ибо мы прекрасны, мы – вечные и надсознательные.
Ступеньки из спичек – к бумажным облакам:
выдох и вдох один – видишь, вот мы и дома.

(9) МАРТ
мальчик с ногами пророка
глушит прутиком рыбу среди камней

застывшие рыбины
лениво плывут под солнцем
с животами как бельма
на берегу снега пена

и всё так празднично блестит
и переливается нежно-розово
церковные бани
   жирные губы
        стёкла
зеркальца луж

глухо валят деревья
и слышен сока вопль
сквозь разодранные вены –
НУ, ТАК ЧТО С ВЕСНОЙ, МАЛЫШИ!

СТРОНГОВСКИЙ

- СТИХ БЕЗ НАЗВАНИЯ № 156 –
второй месяц
у нас на кухне
растет призрак
мангового дерева
из выкинутой мной косточки

-DEJA VU-
подошёл попросить огонька – пристрелили
не насовсем немного – капельница и потолок
перед этим врач долго выковыривал дробь
лежать нудно и холодно даже взгляд замёрз
глаза закрыть боялся – кто из них смерть
а в мозга глубоком снегу жизнь хрусь хрусь

СЫРОЙИД   Д.

***
Сходятся тучи к грому,
как родные домой в праздник.
Молнию жгут, как свечку,
что память былую греет.
Зимы в дороги поздние
собирают набожно и свято
всех, кто шёл с поклоном,
всех – как царей трое.

Сходится небо над небом
тихим покровом вечным.
Всем, кто в дороге первый,
всем, кто в дороге пеший.
В теплом зимнем чуде
проповедь грома тиха,
чтоб детей не будить,
чтоб не наделать лиха.

СЫЧ  С.

СОВА И СОЛОВЕЙ
Сове в лесу в день непогожий
прощёлкал гордо соловей:
- Хоть и огромны и пригожи, -
что толку от твоих очей?

Не шлёшь ты солнцу звонких песен.
Хранишь безмолвный свой покой.
Так мрачен дом твой, гол и тесен.
И спишь в дупле ты день-деньской.

А ты попробуй щебетать,
отдай любовь земной красе, -
тогда не только брат крылат –
тебя полюбит всяк и все.

Сова вздохнула: - Нету слов!
Очаровал всех глас твой вещий.
Но будет больше певчих сов –
а станет грызунов ли меньше?

Смысл басни сей весьма простой:
цени талант не только свой.

ТАЛАЛАЙ  Л.

***
По логовищам волчьи злости
растащили людские кости

из черепов их бдительный
ворон пил, как победитель

долго лисицы в ночи
лизали в крови мечи

а потом травились травы
ржой человеческой славы

ТИЩЕНКО  В.

***
Прекрасен сад в буйном цветенье.
Неповторим в зелёных почках лес.
Творец красив в своём горенье,
и чуден день, что нам весну принес.
Чудесно всё, что слито воедино,
что жизни славит свет в тебе, во мне.
Но нет милей и сладостней картины,
чем детская улыбочка во сне.

ТКАЧУК   Г.

УСПЕНИЕ
та птаха славная
так птаха вещая
совсем как пава
но чуть повыше

на своих перьях
в плавном полёте
За облака
куда-то несла

пьяный елей
пахучий мёд
молочный рай
густые масла

ТЫЧИНА  П.

***
Правдивым будь – но всем не открывайся.
Героем будь, не требуя венца.
С идеями, с огнём как, не играйся:
и встал на путь – так шествуй до конца.

Будь ты боец, работник иль поэт –
вулканом бьет душа пусть через край.
Звучит для всех единый долг-совет:
эпохой своё сердце окрыляй!

Слабеет дух, стихии потакая,
не чистота – что тает словно снег.
Секи огонь! Пусть мощь будет такая,
чтоб сонного тебя враг не застиг.

Забудешь край родной – корень усохнет.
Людей порастеряешь – не найдёшь.
Уснёшь в покое – творчество зачахнет,
в борьбе лишь красным цветом зацветёшь.

В ком юная душа – тот не седеет с горя.
Где грозы падают – там радуги встают.
Река бежит до самого до моря,
Прозрачна вся, у берега лишь муть.

Правдивым будь – но всем не открывайся.
Героем будь, не требуя венца.
С идеями, с огнём как, не играйся:
и встал на путь – так шествуй до конца.


УКРАИНКА  Л.

ВНОВЬ ВЕСНА, И ВНОВЬ НАДЕЖДЫ
Вновь весна, и вновь надежды
в больном сердце оживают.
Вновь мечты кружат-качают,
счастье сны мне навевают.
Весна красна! Любви мечты!
Ах! Сны мои заманчивые!
Люблю вас всех, хотя и знаю,
какие вы обманчивые…


***
«Мама, идёт уж зима.
Травку  снежком прикрывает.
По птичкам в роще скучает.
Правда, что каждый журавлёнок
зимой от нас улетает?»
У мамы спросил ребёнок.

«Нет, - отвечает мадонна, -
у самого, видишь, порога
нашего теплого дома
весело скачет пичуга?»

«Почему же она не уйдёт?
Зачем же морозов ждёт?»

«Не боится морозов она,
не покинет родной стороны,
не страшна ей любая зима.
Знает: снова дождётся весны».

ДАВНЯЯ ВЕСНА
Была весна весёлая и милая.
Лучами брызгала и сыпала цветами.
Летела быстро, будто бы стокрылая.
Ей вторили все птички голосами!

Всё ожило, всё зашумело –
зелёный гам и радостное эхо!
Смеялось всё, звучало, громко пело,
А мне больной в постели не до смеха…

Я думала: «Весна для всех настала,
всех одаряет радостью сполна.
Лишь для меня подарков не набрала,
забыла меня щедрая весна».

Нет, не забыла! И в окно ко мне
свет яблоневый весело стремится.
День или ночь, при солнце ли, луне
ко мне цветы и листья стали литься.

Повеял ветерок и в хатке тесной
мне о весенней воле напевал.
Откликнулся хор птиц руладой лестной.
И дальний лесок отзвук свой прислал.

Душа моя отныне не забудет
того подарка, что весна дала.
Такой весны не было и не будет,
как та, что за окном моим цвела.

УШКАЛОВ  С.

ПОЭЗИЯ РЕВОЛЮЦИИ
чтобы слышать поэзию революции
твое сердце должно замолчать
как мобилка
которая подключается
на глубокой подземной станции…
чтобы слышать поэзию революции
твои вены должны быть
значительно тоньше порезов…
тут нет спасения
разве что в сотый раз попробуешь
не курить
не покупать бульварных газет
и не верить в ангелов
что обитают на небесах
а под утро
спускаются на крылышках
щекотать твоё лицо
стебельками синих трав
чтоб ты поскорей проснулся

ФЕДЮК  Т.

***
Перевод посвящается Людмиле Могылдя
два осенних
дня
в глубине
как камешки
в реке
им бы дожить и добелеть хотя бы до Рождества

но синий
лёд
будет вброд
глухо идти
мосты
вмёрзнут в него тонкие и испуганные как трава

слышишь милая
мы –
в границах зимы
всё что было
как стекло
можно разбить можно смотреть хотя бы до Рождества

ФИШБЕЙН  М.

***
Семь тысяч лет пройдёт,
и одним золотым днём
свободой окрылённая родня
в то небо позовёт
безоблачное, по плечу
легкокрыло дохнёт, -
я в небо лучезарное
пчёлкой полечу.

ФРАНКО  И.

ВЕСНЯНКА

Гремит! Благодатнейший час наступает,
природу роскошная дрожь пронимает,
ливня живого жаждет земля,
и ветер над нею бушует не зря,
а с запада тёмная туча летит –
Гремит!
Гремит! Тайны дрожь пронимает народы, -
волна благодатная явно надходит…
Перемен счастливых миллионы ждут,
те тучи – то щедрого завтра редут,
весеннее солнце людей обновит…
Гремит!

ХАДДАД  К.

СНЫ О ДАМАСКЕ
(отрывки из ненаписанной поэмы)

<пролог  >

когда звёзды поочерёдно выходят на свои орбиты
когда кометы освещают своими хвостами небо
когда дома загадочно заоконно светятся
и посматривают на утомлённую запыленную землю
когда ночная прохлада наконец укладывается на асфальте
и капли утренней росы уже начинают концентрироваться
я выхожу на балкон своего вымечтанного дома
с чашечкой горького арабского кофе
и кутаюсь в плетёную серо-синюю шальку
я любуюсь красотой бездонных небес
и вспоминаю теплые волны, поднимающиеся от асфальта к остывшему
         небу

ЦИЛЫК  И.

.ПОРТРЕТ ЖЕНЩИНЫ ПОСЛЕ.
Налюбилась ТАК,
Аж потрескались губы,
Аж потрепались бёдра,
Спластелинились руки…
Завернула в шарф
Свою скошенную нежность,
Свои ватные пальцы,
Исцелованную кожу.
Эротичная и тихая,
Скомкала вечер,
Возродилась телом,
Перестала дрожать.
Симпатично и одиноко
Нахлебалась кофе,
Окунула в тот кофе
Свой стоп-кадровый взгляд…

Знаешь, почти-сестричка,
Я бы хотела
Немного света набрать
Из твоего взгляда нынче.
Я тебе бы согрела
Молока и ладошки.
Я бы слушала вечность
И было бы не доста.
Я б тебя рисовала,
Как умею, пастелью.
Был бы потом портрет
С тихой надписью «Женщина».

Я б его посвятила
Всем женщинам, что не по Фрейду,
А радужным сексом
Философии учились!..

ЧЕРНЯХИВСЬКА  В.

***
идем вдвоём – вдруг он остановился
за что
зачем
жду приговора
и пробивается сквозь шелест листвы,
как сердце стучит где-то в печени

но ведь он ничего тебе не сделает!
но ведь он …
угасли все другие звуки
ну и стой и вслушивайся в себя, недотрога,
как сердце где-то испуганно стучит

***
в пустом троллейбусе уже ночь
я наивно заснула у кого-то на плече
ты – не кто-то
ты – далеко
у тебя закрыто

я днем, как назло, потеряла ключи…

ШЕВЧЕНКО  Т.

***
Говорят, привыкнет пес бежать
за возом, так и за санями побежит.
Вот так и я теперь пишу…
Чернила, вот, бумагу трачу…
А раньше! Честно, не брешу!
Воспоминанья или грёзы
Так опишу, что прямо в слёзы.
И будто сам перелечу
Хоть на часочек на Украйну,
На неё гляну, посмотрю,
Как будто благо сотворю,
Так любо сердце отдохнет.
Как бы сказать, что не люблю,
Что Украину забываю
Или лукавых проклинаю
За то, что я теперь терплю, -
Ей-богу, братия, прощаю
 И милосердному молюсь,
Не помянули чтобы лихом:
Хоть зла я вам и не чинил,
А все-таки меж вами жил,
Так что, возможно, что и осталось.

***
Если бы встретились мы снова,
ты испугалась бы иль нет?
Какое тихое ты слово
тогда б промолвила в ответ?
Да никакое. Не узнала б.
А, может, после вспоминала б,
сказав «Приснится же такое!»
А я б был рад увидеть снова!
Моя ты доля черноброва!
Если б увидел, вспоминая
веселое и молодое
прежнее горечко лихое.
И зарыдал бы, зарыдал!
И помолился, что не правым,
а сном лукавым разошлось,
водой-слезами разлилось
то прежнее святое диво!

ЭРДЭ  Г.

1 LOOK
садись на меня будем летать спинами вверх
розовыми спинами
я тебя соблазню
дыханием по волосам
а ты ударишь меня как ребёнка
ты плачешь, ты не знаешь себя и плачешь.
твои слёзы дают фантастические урожаи
я знаю – ты знаешь всё
сегодня я буду рассказывать тебе об обезьянах в маракеше
и ты захочешь поменять самое дорогое что у тебя было на бессмертие
окнами я обещаю себе кормить дочку
когда снова увижу её перламутровую шею
молоко будет течь теплыми дорогами
от края рта
к волосам внизу у живота
я б носила с ней одинаковую одежду
спали б на металлических кроватях
реденькие волосы стригутся постоянно всё короче
а у тебя дыры на руках с обеих сторон как у иисуса
длинные волосы подмышками и в паху
запах ментола изо рта
запах менотола снизу
жидкость течёт телом руками мозгами
ограничение снова заставляет долго беспечно спать
моя доченька мне в тот вечер очень много пела

2
ого какие у тебя бёдра!
ты можешь ими бросить взрослого самца прямо на пол
люди ежедневно показывают мне все никчемные черты во мне
я люблю людей
я хочу видеть как они удерживают ветер
но они не умеют
или не могут
в этот момент слоновой кости стены удерживают мои бёдра под твоими
комната наполнена маленькими энергетическими кругами
комната станет покоем для того чего не будет
серые из моих рук стекают прямо на пол
смердят цветными коврами
а мне надоело что мне дают право выбора
много прав выбора
много вариантов
как действовать

я хочу чтоб ты меня держал
между бёдрами как после ветра того доброго вина
 
а ты говоришь – я не могу
держать ветер. его не существует.

стены слоновой кости выплёвывают моё желание
общаться с людьми
людей не существует – кто же тогда занимался любовью с тобой в ту ночь?
а в другую ночь? а в третью ночь кто рвал с тебя кожу?

я никогда не стану открытием так как привыкла сама всё открывать
меня никогда не будут вспоминать в письмах
ибо думают что я сон
я сама себя сделала сном о себе
когда ты собирал вещи и уходил
я думала что уже не придёшь
и думала как хорошо что в этом сне у меня есть деньги –
я смогу поехать дальше
деньги не дали мне в то утро умереть от хохота –
я это не сон! Я умею засыпать есть танцевать!

...................................................

СПИСОК  ИСТОЧНИКОВ:

«Кобзарь», серия «Вершины мировой литературы» том 50,
Киевское изд-во «Дніпро», 1985

М. Рыльский. Твори в двох томах, Том перший.
Видавницство художньої літератури «Дніпро»,
Київ, 1976 г.

П. Тычина. Вибране, Видавництво художньої літератури «Дніпро»,
Київ, 1966

 «Ми і вона», Антологія одинадцяти поеток, Видавництво Старого Лева,
Львів-2005

 «Вічна Атлантида», Незалежне видання українців у Росії
«Український огляд», Москва, 2006

 «Поезiї», Видавництво «Днiпро», Київ, 2005

Леся Українка. Зібрання творів у 12 тт. –
Київ: Наукова думка, 1975

И. Драч. Поэзії, Видавництво ЦК ЛКСМУ «Молодь», Київ, 1967

В. Симоненко. Видавництво ЦК ЛКСМУ «Молодь», Київ, 1966

«Пiд рiдним небом», Київ, КМЦ «Поезiя», 2009

Сборник «Чим пісня жива?», изд-во «Дніпро», Киев, 1978

Сборник «На крилах пісень», изд-во «Веселка», Киев, 1994 г.

Книга «Две тонны»:
Антология поэзии двухтысячников.
Киев: Изд-во Романенко «Маузер», 2007.

Книга «Яйце зозулі» («Яйцо кукушки»), изд-во «Щедрик»,
г. Стрый Львовской обл., 1996 г.

Неурахований час, Поезії, Видавництво «Український письменник», Київ, 2006

Живі і Мертві. Видавнича агенція «ОST», Донецьк, 2007

В. Тищенко. Тут щось є. Вірші. «Поліграфіст»,
Дніпропетровськ. 1999

В. Тищенко. Примхлива фортуна. Усмішки. «Січ».
Дніпропетровськ. 1998

В. Иващенко. Мозаїка життя: Краплинки поезії
К.: КИТ, Київ, 2002.

В. Иващенко. Зернятка: Краплинки поезії:
Київ, ЗАТ «ВІПОЛ», 2004

В. Иващенко. Краплинки поезії, видання друге
ПП «ЕКМО», Київ, 2005

В. Иващенко. Сьогодні живемо, поезії, видання друге доповнене,
ВД «Екмо», Київ, 2006

Софія Буняк, «Під рідним небом» (збірка поезій),
Видавництво КМЦ «Поезія», Київ, 2009

П. Пэрэбыйнис. Чотири вежі, Книга перша, Книга друга,
Видавництво «Ярославів Вал», Київ, 2004

М. Фишбейн.Ранній рай, Видавництво «Факт», Київ, 2006

И. Малкович. Вірші на зиму, Видавництво «А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГА»,
Київ, 2006

А. Олесь. Твори в двох томах. Том 1. Київ, Видавництво
художньої літератури "Дніпро", 1990

М. Старицкий. Твори в 6 т., Т.1, Видавництво художньої літератури
«Дніпро», 1989, Київ

П. Тычина. Вибране, Видавництво художньої літератури «Дніпро»,
Київ, 1966

М. Лукив. «Біля вечірнього багаття». Поезії,
ДП «Видавництво «Оріони», Київ, 2004

И. Цилык.  «Ці». Збірка поєзій,
ТОВ «Видавництво «Факт», Київ, 2007

В. Крищенко. Поезії. Видавництво «Дніпро», Київ, 2005

Б. Списаренко. Сонети моїй Княгині Світлані. ВЦ «Просвіта»,
Київ, 2004

О. Куликов. Крапля довір’я. Поєзії. НСПУ, журнал «Донбас»,
Донецьк, 2006

А. Матвийчук. Сповідь. Поезії. КП «Редакція журналу «Дніпро»,
Київ, 2007

П. Глазовый. Сміхологія. Посібник для всіх, кому любий сміх.
Видання третє, доповнене. Видавництво «Фенікс», Київ, 2007

Т. Федюк. Таємна ложа. Нова книга віршів. Кальварія.
Львів, 2003

Веселі зустрічі. «Прапор». Харків.1998

.....................................................

ДРУГИЕ ОПУБЛИКОВАННЫЕ КНИГИ
АЛЬБЕРТА ТУССЕЙНА

(все эти книги можно также найти на авторской страничке
в Интернете на стихи.ру и проза.ру, соответственно
http://www.stihi.ru/avtor/atuss и http://www.proza.ru/avtor/alik1):

РЕАКЦИИ (3 издания)
РУССКИЕ РУБАИ (3 издания)
АФОРИЗМЫ (3 издания)
ВРЕМЕНА ГОДА
РАДУГИ ДОРОГ (2 издания)
ХОХЛАЦКИЕ ХОХМЫ (избранные переводы украинского юмора)
ЮМОР ИЗ-ЗА БУГРА (избранные переводы зарубежного юмора)
ЭХМА! ХОХМА!
ЛИНГВИЗМЫ (страсти по языку)
МОВІЗМИ (на украинском языке)
АФОРИЗМИ (на украинском языке)
ДУХОВНОЕ И ДУШЕВНОЕ
РАДИ КРАСНОГО СЛОВЦА
КВАЗИ-КВАЗИ…
ТЫ ТОЖЕ ГОВОРИ… (избранные переводы украинской поэзии)
ЧТО ЛУЧШЕ? – ЧТО ХУЖЕ?
ЛЮБОВЬ – НЕНАВИСТЬ
КРУТЫЕ КОРОТЫШКИ (избранные одностишия)
ДЕФЕКТИВНЫЕ ДЕФИНИЦИИ (2 издания)
ТЫСЯЧА ГЛАЗ У УМА… (избранные переводы зарубежной поэзии)
АФОРИЗМЫ (на эсперанто, русском и английском языках)
 «Я» (избранная автобиографика)
БЕЛЫЕ БЕЙТЫ (избранные двустишия)
ПОЭТИЧЕСКИЕ ПОЧИТАНИЯ
ТЁРТЫЕ ТЕРЦЕТЫ (избранные трёхстишия)
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПЛЕТИ
КРЕСТ НА КРЕСТ
КАРТАВЫЕ КАТРЕНЫ (избранные четверостишия)
(П)ОСВЯЩЕНИЯ И АКРО-ОТКРО-ВЕ(Я)НИЯ
МУЖЧИНА – ЖЕНЩИНА
ДОБРО – ЗЛО
ТРАКТАТ О ЛЮБВИ И СЧАСТЬЕ
СОНМ СОНЕТОВ (4 издания)
А ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?.. (взрослые почемучки)
Та хай вже нехай… (хохлацкие хохмы - 2)
Философское суфле
О! Женщина!..
Умри, но живи!.. (про[противо]писные истины)

..................................................

Направить отзыв и ознакомиться
с другими стихами, прозой и переводами автора
можно также в Интернет-публикациях по
стихи.ру и проза.ру, соответственно
http://www.stihi.ru/avtor/atuss и
http://www.proza.ru/avtor/alik1, 
или на любом сайте, набрав
Альберт Туссейн

Дом. адрес: 143980, РФ, Московская обл.,
г. Железнодорожный, ул. Пролетарская 3 кв. 96
Дом. эл. адрес: bertandbert@mail.ru
Служ. эл. адрес: atou@tengizchevroil.com
Дом. тел.: 8 919 966 8725
Служ. тел.: 8 701 599 7097

..................................................

Туссейн Альберт Иоганович –
музицирующий лингвист, переводчик-международник,
автор более тридцати книг стихов, прозы и переводов,
победитель конкурса «Всенародная поэзия России»,
лауреат премий имени А.С. Грибоедова, А.П. Чехова, В.В. Маяковского,
О.Э. Мандельштама и др., член Союза писателей России.
Многие произведения автора переведены на другие языки
и положены на музыку. Постоянный ведущий литературно-художественных вечеров
из цикла «Времена года» в Библиотеке украинской литературы в Москве.
Проживает в Подмосковье.