Страничкин
Катерину, кроме, как «егоза», в деревне никто не звал. Даже мамка родная. И, ладно бы, какой каверзой была. Нет, наоборот, всё помочь старалась.
Решит мамка тесто замесить, рассыплет муку на столе, только отвернется, а по кухне громкий «Чхи!». Егоза прибежала помогать и чихнула прямо в муку. Да, так, что и стен не видно, одна пыль белая…
Или надо мамке огород полить. Катерина – тут как тут. Уже к колодцу бежит и за бадью хватается. А бадейка – весом с саму егозу почти. Так и ухнула бы в колодец, если б кот истошно не замяукал.
- Эх, ты егоза–безотцовщина, - говорила мамка, - Нет на тебя никакой управы.
И правда, отец девочки ещё до ее рождения без вести пропал. Так и жили вдвоем.
А сегодня Катерина до первых петухов встала, даже заря ещё не степлилась. Проверила спит ли мамка и сразу решила помочь. Положила в тазик пару полотенец и простыню и к речке пошла - постирать. А кот Васька за ней увязался (в деревне всегда так, если кот, то Васька, а кабан – обязательно Борька). И как только дотащила?..
Скинула тазик на берегу, пот утёрла. И, вдруг, видит: женщина в речке по пояс стоит и руки тянет.
- Иди ко мне, девочка, иди сюда. Я тебя и накормлю и приголублю.
А сама – как царевна из сказки. Волосы длинные, русые, платье белое, а руки тонкие, и браслетики на них звенят. Заслушаешься…
Катерина, чуть было в воду не шагнула. Кот помешал. Выскочил Васька вперед, когти выставил, да как закричит:
- Зачем детей обижаешь! Ну-ка, брысь, а то сейчас в морду вцеплюсь!
Катерина аж подпрыгнула.
- Васька, ты, что сказочный кот?!
- Почему сказочный? Самый настоящий.
- А говоришь?..
- Все коты говорят, если надо. Меня еще прадед азбуке учил.
- Такие только в сказках мамкиных бывают, вот.
- Я Василий Васильевич Васильев 37-й. Самый настоящий. И, пошли домой, а то ещё бед не оберёмся.
Женщина стояла по пояс в воде и плакала. Катерина на неё глянула и так её жалко стало!
- Тётенька, Вам помочь?
- Какая тётенька? Русалка это, разве не видно? Вот утянет тебя на дно, и будешь утопленницей с зелеными волосами. Поняла?!
- Вася, - сказала русалка. - Не со зла я, самой детей жалко.
- Вась, глянь, какая красивая и плачет. Помочь ей надо, - Катерина сама чуть не заплакала.
- А зачем детей на дно тянешь, раз жалеешь?
- Не сама я. Что Водяной прикажет, то мы и делаем, ослушаться никак не можем. Такая у нас участь.
- А Водяному зачем?
- Ох, не знаю!
- Вась, а Вась. Ну, давай поможем русалке. Тётенька, а где Водяной живет?
- Вон там омут. Это его дом родной.
- Не справиться мне с Водяным, это не глаза выцарапать, - сказал кот, но поздно. Катерина уже бежала к омуту.
Кот махнул лапой и помчался следом.
В омуте никакого Водяного не было, только плавал большущий коряжистый пень. Катерина раздвинула камыши и подошла к воде.
- Эй, водяной, выходи. Зачем русалок обижаешь? Они красивые, вот.
Корни пня разом ожили и потянулись к девочке. Она попыталась отбежать, куда там! Камыш путался и мешал, ноги скользили по глинистому дну. Катерина отчаянно брыкалась, рядом истошно орал Василий и пытался грызть корни. Но, пень упорно тащил егозу в омут.
«Ба-бах!». Из пня полетели щепки.
- Еще хочешь? – спросил чей–то голос.
И, вдруг, девочка увидела, что не пень это. А самый настоящий Водяной, весь опутанный водорослями, со слюнявым усатым ртом.
Руки-корни разжались. Катерина отскочила и обернулась. Рядом стоял какой-то мужчина с винтовкой.
- Дядя, а Вы кто?
- Солдат я, Степан. С войны домой иду. Вижу, девочку обижают, ох, не люблю, когда детей обижают. Вот и подошёл.
- А мы тут русалке помогаем, вот. Дядя Водяной, за что русалок обижаешь?
Но водяной, снова ставший пнем, медленно тонул.
- А ну, стой! Сейчас глаз прострелю, потом новый сто лет отращивать будешь. Знаю я вас, нечисть!
- Не надо глаз, - пень снова всплыл, - всё расскажу. Не со зла я. Речка у нас маленькая, а сейчас и вовсе прохода нет никакого. Чуть не спинами толкаемся. А только наложила на меня Баба Яга заклятие: если не соберу ей 50 утопленников, то высохнет речка. Пусть сам помру, русалок жалко, они у меня домовитые.
- Вот так история, - сказал Степан. - А ей–то – зачем столько?
- Не скажу. Пришла к омуту, наколдовала и ушла. А мне – выполняй. А как столько набрать, если под боком одна деревня и речка маленькая? Вот и приказал русалкам всех в воду тащить.
- И что делать? – Степан почесал ухо.
- Как что, дядя Степан? Водяному помочь надо. Видишь, не со зла он. И я на него не сержусь. Заклятие в мамкиных сказках, ух, страсть какая! – встряла Катерина.
Кот недовольно зафырчал.
- Помоги, солдат! Отблагодарю! Хоть без удочки на рыбалку иди, всё равно полное ведро наловишь. И внукам твоим так завещаю.
- Да на что мне столько?
- А, чтоб дети не тонули, надо? – снова спросила егоза.
- Надо!
- Ну, и пошли, дядя Степан.
- А как дойти–то?
- -Это просто, - сказал Водяной. - Вон там брод, переходите – и в лес. А потом лешего зовите. От меня поклон передадите, он самой короткой тропкой доведёт.
- Эй! Леший! Мы тут от Водяного поклон несём.
- А что надо? – раздалось из кустов.
- К Бабе Яге пройти.
- Помирать собрались? Ну и идите. Я бы и без поклона провёл. Вон тропинка. Если обратно вернётесь, от меня Водяному – поклон, -
раздался смех, и голос пропал.
А перед ними пролегла тропинка, узенькая, но прямая–прямая.
Перед избой на курьих ножках Васька сначала фыркнул, а потом сказал:
- Вы её задержите разговором, а я мигом.
- Что мигом? – спросил Степан.
- Дело есть, пока не спрашивайте. А, только, если жить хотите, надо меня слушаться.
- А что говорить?
- Любое. Хотите – спрашивайте, хотите – ругайтесь, - и Васька шмыгнул за кустики, а оттуда махнул лапой.
- Избушка – избушка, повернись к лесу задом, к нам передом, - сказал Степан.
Изба повернулась, открылась дверь и вышла румяная старушка в белом платочке и цветастом фартуке.
- Чего, люди добрые, изволите? Приворот, отворот, наговор?
- Вот, - выдавил Степан, - наговор.
- Смотря какой. Если на жизнь, это одно, а если на смерть, плата другая.
- Нам бы снять.
Пока они разговаривали, Васька незаметно шмыгнул в дверь.
- Снять – это смотря какой. А кто наложил?
- Ведьма наложила.
- Ведьмин наговор дорого стоит. Лет по пять жизни у каждого отниму, если снять получится.
- А твой, бабушка?
- Мой снять? – Яга рассмеялась, - Мой, милок, снимаю, когда он уже кончился. Только ни на тебе, ни на девчонке и нет ничего. За кого просите?
- За Водяного! – не утерпела Катерина. - Чем он провинился?
- Ишь, шустрая. А ничем. Надо мне 50 утопленников, чтобы уши у них отрезать и суп сварить. А как съем этот суп, то стану злее и сильнее самого Кощея Бессмертного.
Пока она говорила, Васька выскользнул из двери, а в зубах нес какой-то туесок плетёный. Там что-то тукало: «Тук-тук». Кот присел, положил поклажу на траву и спросил:
- Злее, говоришь?
- А, ну стой! Куда потащил! – Яга кинулась к Василию.
- Погоди, бабушка, - преградил ей путь Степан, - Не кипятись, как самовар.
- Я тебя, хвостатого! – Яга подняла руки.
- Ты колдуй, колдуй, а я пока мяском побалуюсь, - и кот запустил лапу в туесок.
- Н-е-е-т!!! – завизжала Яга. И, вдруг из румяной старушки превратилась в уродину. Нос выгнулся вниз, а подбородок вверх. Казалось, что, когда она говорит, то щёлкает клювом.
- Вась! – опомнилась Катерина, - а что ты есть собрался?
- Сердце. У ведьм – не как у людей. Сердце они в избе прячут, а не в груди хранят. Но отыскать его может только кот, и только по звуку.
- А собака может?
- Наш Полкан? Он даже мышей ловить не умеет, насмешила…
- Ну, вот и порешили, - сказал Степан. - Бабушка, если снова что дурное удумаете, будет избушка с новой хозяйкой. Туесок этот я с собой беру. Если что плохое про вас узнаю – не пеняйте, в печку кину вместе с сердцем. А сам – обещаю, никогда вас обижать не буду. Живите с миром. Это солдатское слово!
Перед ними по тропинке прыгал Леший. Был он похож и на медвежонка, и на ёжика сразу.
- И зверей обижать не будет?! И деревья?!
- Никого. А если захочет, мне весточку дай, живо приструню, - сказал Степан.
Катерина вошла в избу, мамка кинулась к ней.
- Где пропадала, егоза?! Сейчас нашлёпаю такую помощницу!
- Мамка, я потом расскажу, правда-правда. Я тут дядю привела, покормить бы надо. Знаешь, как помог?
Солдат, отчего-то стоял в дверях, опустив руки. Мамка глянула и, вдруг, ахнула. Кинулась к солдату, прижалась.
- Степа, Степушка, живой!
Потом к егозе обернулась:
- Это же папа твой! Живой вернулся.
- Хороший папа, - сказала Катерина. - Я ему всегда помогать буду.
2011.06.15.