В чём видят люди ту причину,
Что манит к женщине мужчину?
Иль проще – чем во все века
Пленяла баба мужика?
Вам назовут и то, и это,
Парфюм, и тайны туалета,
И томный взгляд, и нежный голос,
И тонкий стан, и пышный волос,
Домашних множество искусств,
И, уж конечно, сладость чувств.
Не верно! И сейчас и прежде
Вся прелесть женщины – в одежде.
Но не береткой и не шубкой...
Она мужчин пленяет юбкой.
Жене он предан, иль престолу,
Но взгляд его скользит к подолу.
И коль из-под него на пышном бале
Мысок прекрасной ножки увидали,
Волнение охватывало жаром
И старика и юного гусара.
Сменился век, сменились нравы, позы,
С карет все перешли на паровозы,
И дамы, начитавшись вольных книжек,
Укоротили юбки до лодыжек.
Мужчина стал мудрей, нахальней, толще,
Но туфелька его не манит больше,
А взгляд его всё ищет край одежды –
Увидеть то, чего не видел прежде:
Ведь может юбочка взлететь хитро,
Как это было у Мерелин Монро.
Сменилась пара поколений…
Взметнулись юбки сверх коленей.
Осталась всё-таки надежда –
Скрывает кое-что одежда.
Мужчина счастлив чрезвычайно,
Что, всё же, есть у женщин тайна.
Но вот нагрянул двадцать первый век.
Утратил стыд и скромность человек,
А дамы, наши милые голубки,
Все поголовно поснимали юбки.
Возможно, это происки дизайна,
Но для мужчин теперь исчезла тайна!
Идут девчонки дерзко и легко,
До пояса затянуты в трико.
Любой прохожий может подивиться:
Живот, бедро, коленка, ягодица!
Куда направить взгляд, не знаешь ты –
Ни таинства здесь нет, ни красоты.
А коль угасла страсть огнём прискорбным,
Стал интерес расти к себе подобным.
Ни страха нет уже и ни смущенья,
В миру легальны стали извращенья.
Предел достигнут, дальше – бездна,
И скорбь о прошлом неуместна.
Но дамы поняли беду –
Вновь юбки длинные в ходу.