Я сяду в «единицу»,
доеду до конечной,
сорву пару цветочков
полевых.
И с горсткой чечевицы
я привезу тебе их,
как будто сто горшочков
дорогих.
И ты меня коснешься
рукою самой нежной,
той самой, что снимала прежде
фильм:
не о будущем и прошлом,
не о верности и чести,
а о стареньком поэте,
что дрочил.
И сменит утро вечер,
я снова новой встречи
с тобою, стихотворец,
буду ждать.
Но быстрей забьётся сердце
от боли и волненья,
ведь меня должны сегодня
наказать.