Не спрашивай, как мы живём. Я не скажу, я не сумею – день шёл за днём и келловею на смену приходил оксфорд… Не те масштабы? Да, Мой Лорд, всё было проще и земнее…
Зимы холодные уста к нам прикасались, не целуя, а мы шептали: «Алиллуйя»
и свечки ставили Тебе, который стылыми устами…
Ах да, я это говорил… Стареем, знаешь ли, с годами, становится всё меньше сил
не видеть массу нестыковок; не столько белый свет не мил, как бесит глупость установок…
Скелетом лезет раскардаш… Но рад, что тот, кто карандаш считал имуществом – тот волен; когда был грифель недозволен, тогда в запасе жил карт бланш – замкнуться в мире, где ты воин: один, не властен для систем… тут, впрочем, каждый глух и нем.
Язычники в душе и в генах, приговорённых, поколенных, тверёзо, оскоромясь в граммах, на Троицу стояли в храмах и робко думали:
Спаси
нас,
заплутавших на Руси!