Глава 1.
Деревня Криулино на отвесе ютится.
В этой деревне ангел томится.
- Ангел, без нимба, перьев и крыл,
Кто твою душу здесь заточил?
Чем ты прогневал Бог-отца, -
Статью своей иль гордыней лица?
Или, пресытившись ангельской долей,
Небо покинул по собственной воле?
- Тебе ли, имея мысли людские,
Мои разбирать смыслы дурные.
Жизни легенду мою рассказать –
Едва ли по ней меня можно узнать.
Ладонью горящей коснулся земли, -
В тот миг потерял я крылья свои.
Пальцы второй потянулися к миру,
Бог отобрал музыкальную лиру.
Смело губами коснулся земли,
И мысли, как руки стали грязны:
Мир отворил мне порочную пасть -
Ожегся о грех я, ожегся о страсть.
Предавши навеки ту благодать,
Решил на земле я жить и страдать.
Небо лишило света и мудри,
На память оставив лишь белые кудри.
Глава 2.
Поздно от ангела я возвратился,
Но разум тревогой неясной томился.
О жизни земной небесного друга
Пошел расспросить я соседушку Люду.
Люда Шекспира читала когда-то,
Чай черный любила и делать салаты.
Бела и полна как ночная луна,
Нынче она старостихе кума.
Но только про ангела начал я спрос,
Бледность сменилась алостью роз:
- Зачем же, Андреич, так прямо стыдить.
Думала, ты не станешь судить.
Молодость-глупость была моим счастьем,
Совсем не хотела небо украсть я.
Увидел меня он себе на беду
Во время одной из прогулок в саду.
Любовь крестом осенила
И махнула кадилом.
После мы жили домом одним,
Пока не узнала, что стал мне чужим.
Время меня не долго щадило -
Старость близка, близка и могила.
А он – все такой же, как в день появленья -
Не властны над ним ни года, ни мгновенья.
Тою же ночью покинула двор,
С звездами шла я в сторону гор.
Пытаясь забыть белокурого беса,
Теперь вот живу на окраине леса.
Глава 3.
После зашел я к подруге Наталье -
Грустной ее едва ли узнал я,
Кривящийся рот и пепел во взгляде:
- Андреич, а ты чего ради?
Тоже про англа? Так проходи,
Послушай историю злобной любви.
Дочурке моей уж 20 годков,
Из налетевшей толпы женишков
Выбрала беса в обличье святом.
Все еще в девках зато с животом.
- Матушка, полно вам сетовать,
Стыдились бы сами при людях ругать.
Сударь, нет лучше любви серафима,
Если б не он, не стала б счастливой.
Ребенка небес я под сердцем ношу,
Прошу вас, уйдите, уйдите, прошу.
Покинул я хату в неком смятенье.
Как страшны, порою, людские хотенья:
Людка жила Магдаленой красивой,
Танька быть хочет аж Девой Марией.
Может, криульцы попали в капкан?
Может, все это – лишь подлый обман?
Если под ликом святого с небес
В Криулю явился чертенок иль бес?
Чтобы разрушить вранья пьедестал,
Снова стучаться я к ангелу стал.
Нехотя двери он отворял -
Взор его светлый злобой сиял.
Глава 4.
-В прошлую встречу вытряс всю душу,
Снова ты хочешь покой мой нарушить?
-Только узнал, кто Криулю встревожил,
Пришел поглядеть на бесОвскую рожу –
В ответ на мои обличительны речи
Кудри поникли, поникли и плечи.
- Чем заслужил я твои порицанья?
Общее мненье мешает познаью.
Скажи мне, мой друг, у Натальи ты был?
Наверно, и с Людой ты говорил.
Идет разговор теперь по-другому,
Ведь черная правда доступна любому.
Из-за наивной слепой доброты
Пытался исполнить чужие мечты.
И Люда, и Таня поддались искушеньям,
Сами отдались мирским наслажденьям.
Ты б на их месте вел себя твердо?
- Слышишь, полегче, бесОвская морда!
- Тебя попрошу я чуть-чуть помолчать -
Много всего предстоит нам узнать.
Людмила носила безбрачья венец -
Хотел ее горю положить я конец.
Но скоро смутилась счастья вода:
Судьбу не обманешь - вот где беда.
Татьяна - цветок, живой, молодой.
Не просто цветок, пустоцвет луговой.
Новая жизнь не могла в ней начаться,
Бездетной она собиралась скончаться.
Глава 5.
Не спорю, я предал Божьи ученья,
Землю спасая от райских мучений.
Судьбы людские доверились чуду,
И нет, оправданий искать я не буду.
Пускай, ненавидят те, кто любили
Так, что себя на время забыли.
Пускай проклинают, пред всеми винят,
Пускай от тревоги неделю не спят.
Но жизнь их теперь все равно не такая -
Не лучше, не хуже. Просто другая.
В счастьи им жить теперь не опасно -
Веленья судьбы над ними не властны.