Если бусы нанизывать долго на нитку,
Приходит, наконец, к дверям терпение.
Штиль внутри, снаружи – жизни улитка.
Шито-крыто все более или менее.
Поселилась в доме моем Божья Коровка,
Странно, ест все то же, что люди.
Каждый день приносит на крыльях обновки,
Не подходят мне, но она не судит.
Вяжет в кресле носок, глубоко вздыхает.
Чепчик бабушкин, очки на носу,
Говорит, что людей теперь не хватает.
Говорит, что живем теперь, как в лесу.
Кормит кашей, ругается, мол, лоб горячий,
И горячки платье я порю без умолку.
И маячит перед глазами, маячит,
Я волнуюсь, когда нет ее долго.
Так не любит она смотреть телевизор,
Вытирает пыль и книги читает,
И в сердцах бросает поколению вызов:
«Мол, такие, как вы, теперь не чета нам».
Сколько дней, не помню, с той поры пробежало,
Я ее проводила потом до вокзала,
Посадила в вагон, головою поникла,
и меня будто меньше намного стало,
Я к ее черным каплям на красном привыкла.