под рулады жабьей фисгармонии
восседает в горничном окне
аглицкая дама пеларгония
в расписном фарфоровом панье.
что ей луговые журавельники -
хоть родня, да сорная трава…
на закате в черепичных стельниках
народилась хищная детва.
занывает ветер злыми осами
с клёном и флюгаркой сам-третей:
из гишпанской тучи мериносовой
на три дня настрижено шерстей,
и не разглядеть между баранами,
кто визжит, что жижка без порток…
не расскажут: в платьице геранное
нарядили аленький цветок:
не пытают девушки вопросами
о судьбе невиданных зверей…
еле слышно розовыми косами
шелестит растрёпанный кипрей,
и под равномерное жужжание
и внезапный посверк веретён,
дремлет, наберясь тепла заранее,
на лежанке клетчатой котён,
рысье ухо навострив топориком,
слушает окрестный неуют:
ходят капли лужеватым двориком
и герань в лицо не узнают,
отражая доньями бидонными,
как, лакая шишечный завод,
ходики сверчат, переведённые
вопреки – на летний час вперёд.