***

                ДУБ
 
Ницше – атомная бомба,
Пошатнула катакомбы,
Изменила ось планеты,
Где зима, там стало лето.
 
Атомные капли тучи,
Молния и дух летучий:
Зацвело под снегом века
Дерево сверхчеловека.
 

 
РЫБОЛОВ
 
Ловит рыбу
На вершинах
Скал прибрежных
В глубине.
 
Кто из смертных
Совершенных
Думать мог,
Как он, вдвойне?



  ПАУК-СЕНОКОСЕЦ
 
Крестоносцев-христиан,
Взяв их голыми руками,
Окрестил крестовиками,
Теневыми пауками,
Ницше, главный великан.
 

 
                ИЗБАВЛЕНИЕ
 
Сошёл на гору с неба Заратустра –
Гора вздымалась до небесной люстры.
Горбатый ожидал его в долине,
А тот вершил движенье вниз с вершины
И вскоре по камням спустился шустро.
Калека камень бросил в Заратустру:
«Убогий я, почту тебя за бога,
Лишь убери из-за спины немного», –
Извергло сердце огненные чувства.
Ему отжёг не меньше Заратустра:
«Твой скорбный горб – как та гора, он гордый –
Тебя смягчил к верблюдам-людям, твёрдый.
А если сдвину гору от предгорья –
На плечи взвалишь Землю – камень горя».
Горбун смутился и отрёкся трижды:
Не истину, так мудрость говоришь ты, –
Но почему так прямо мне, кривому?
Своих друзей ты учишь по-другому –
В обход, без перевала по-тибетски». –
«С горбатым говорю я по-советски».
 
 
 
                УХО
 
С зарёй забрёл в болото Заратустра –
Глухое захолустье было пусто:
Ни духа в суше и в глуши ни слуха,
И вдруг наткнулся на локатор-ухо;
Под ним кряхтит ничтожный человечек,
Прислушиваясь к звёздам, как разведчик.
И крикнул в ухо с хрустом Заратустра,
Чтоб слуху не казалось глухо-пусто:
«Один теряет руку, другой – ногу,
А третий – голову, палач, ей-богу!
Одним так мало, что другим так много,
Для Бога зрелище зверей убого.
Не люди, а в запруде как обломки:
От нас всецелых ждут себя потомки».
 
 
 
       ПИЯВКА
 
Бледная пиявка,
Медная булавка,
К доктору пристала,
Кровь, как сок, сосала.
 
Кающийся духом
Выглядел так сухо,
Что сосал у боли
Кровь для бледной воли.