Ты не знаешь о ране — разрез ли, а может, распил,
Выплывая на свет из отключки тяжёлой и вязкой.
Боль уже не страшна, ей велели: "Давай-ка, поспи",
И прикрыли стерильной повязкой.
"Ну, отрезали мяса кусочек — не стоит жалеть, перестань" —
Сам себе говоришь, и спокойней от мысли утешной.
В хирургии намного отчетливей видится грань
Между тканью живой — и отмершей.
А вечернее небо залито потоком чернил,
Фиолетовый свет холодит, и тщета отпускает дневная.
Дышат липы в саду, шелестят, и цветут что есть сил,
Острый запах микстур забивая.
Наготове клинки. Выступают отряды в обход,
Натянув белоснежные латы...
Отрицая гниение, Лед Зеппелин нагло орёт
Из окошка четвёртой палаты.