Грустно над погребом вишня склонилась...
В ветхом сарае зияет дыра.
Дверь на пороге давно покосилась,
Там, где когда-то бабуся жила.
Сквер бурьяна от крыльца до калитки,
Радостно Тузик хвостом не вильнет.
Петли - как звуки расстроенной скрипки,
Душу - как будто смычком кто-то трет...
Виден под крышею ласточки домик,
Тоже давно там никто не живет...
Филин, с большими глазами, зеленый,-
В ночь сам с собою беседу ведет...
То заунывно споет, то протянет,
То замяукает, будто бы кот.
То по-собачьи нечаянно тявкнет,
То козью верхнюю ноту возьмет...
Только стемнеет, конек оседлает...
То подлетит вдруг к нему козодой,
Вместе на крыше сидят, представляют,-
Утром хозяйка пойдет за водой.
Будет рассвет,- с ревом выйдет коровка,
И воробьи оседлают забор,
Скрипнет журавлик колодезный бойко,-
Вновь оживет вдруг проснувшийся двор...
Радостно пес у крылечка залает,
Грюкнет хозяйка подойным ведром,
Выйдет к калитке - кого-то встречает,
Шумом привычным наполнится дом...
Ну а с рассветом - опять улетают -
Тот же суровый покой гробовой...
Птицам ночным - даже им не хватает
Той суеты простодушной людской.
Вишня над погребом низко склонилась...
В ветхом сарае зияет дыра.
Дверь на пороге давно покосилась,
Там, где когда-то бабуся жила.
Весь хуторок утром пах пирожками...