На старой дороге, осенней порой,
Шел путник усталый, усталый и злой.
А посох его был чернее чем ночь
И рядом с тем путником шла его дочь.
Шла девушка тихо, хладна как зима,
За нею летели снежинки кружа.
Была она бела, от темя до пят.
И взгляд её серый страшил всех подряд.
Идут они долго, уж множество лет,
А следом летит вереница из бед.
Лишь горе, страданья приносят они,
Удел их таков, дети смерти они.
Был путник не молод, на вид двести лет,
Не знал на себе он ни горя, ни бед.
Не ведал он чувств, не знал и любви.
Не было вовсе у старца души...
Ни кто не узнает их вечных имён,
Их все называют проклятье и стон,
Зимою и смертью зовут люди их,
Но им все равно, для них жизнь это стих.
Они как жнецы соберут урожай,
И снова уйдут в свой арктический рай.
Где нету несчастья, там нету людей,
Там некому плакать над морем страстей.
И чтоб не случилось на грешной земле,
Им нет интереса к людскою беде.
Не знаю сочувствия, боли, тоски
И не остановишь их жизни часы.