По слогам своим иду на пепелище,
а по нотам к Богу возношусь,
что для ворона неведомая пища
я её вкусить не устрашусь;
край, в котором расплатились за распятие,
у меня наколот на груди,
как тошнит от этой муки восприятия
и того, что ожидает впереди…
Пой навзрыд, играй на нервах перетянутых,
на гитаре снова лопнула струна,
и как в сказке за обиженных, обманутых
рвётся в бой моя «великая» страна;
на столе стоит цветами запорошенный,
кем-то брошенный затёршийся портрет,
бедолага своей мамкой недоношенный
по ночам со страху ходит в туалет…
Жду гостей, средь них любовь уже отметилась,
а до смерти только один шаг,
но мне счастье пусть и поздно всё же встретилось
под тревожное кружение собак;
я им кость бросал, и подымались головы,
да так преданно смотрели на меня,
нам в веках одни забвенья уготованы
и горение над плитами огня…
Вот сказал, а на душе осталась ссадина,
кто её опять заклеит поутру,
вспоминая горькие утраты,
я слезу морщинкой новою утру
и пойду слогами сложными на поприще,
а по нотам к Богу песней вознесусь,
но и там мне не понравится урочище,
вот тогда к тебе я ангелом вернусь…