Говори мне слова, запыхавшись под утро,
то, что было так ясно, теперь недоступно,
и побеги завяли, а двое в постели
попытались взлететь, но лишь только слетели
с них оправы очков безупречного счастья,
и лишь игры сверчков вновь спасли от напасти –
затеряться в безумном съедающем мире,
они оба закрылись, как дети, в квартире…
И не нужен был свет, темнота не пугала,
совершенство их лет уползло в одеяло,
было слышно, как бьются сердца на кровати,
ах, немного помялось вечернее платье;
шли дожди за окном, и гудели машины,
а они покоряли телами вершины,
и дойдя до верхов неземного блаженства,
признавались, что это хорошее средство…
Для того чтобы жить, если только ты любишь
и потоком сомнений родное не губишь,
и целуешь не скромно, а словно кусаешь,
вот тогда ты, действительно, в небе летаешь;
вот тогда ты становишься чистым и светлым,
даже если в пространстве почти незаметным,
но следят за тобою два любящих глаза,
исключая возможность падения сразу…
И звонки среди ночи уже не мешают,
льдины двух одиночеств до завтра растают,
только пить эту воду немного опасно,
хоть и хочется очень, и даже ужасно
обрести навсегда свет второй половины,
изъясняться, как в море на волнах дельфины;
говори мне слова, я их слышу и верю,
что не будет, не будет, не будет потери!