А не надо школы ждать! Надо подкараулить соседку-учительницу тетю Фаю и показать ей, как он уже может писать целые статьи на колхозные темы.
Он даже научился считать комбайны на фотографиях, ордена около заглавия “Правды” и сколько тружеников награждено значками “Лучший механизатор Черноземья”. Только непонятно, там земля, что ли, черная такая? А у нас на полях серая и грязная…
Вот и в магазине мальчик, стоя с мамой в очереди за хлебом, вслух перечитывал ценники на пустых полках:
- Бул-ка сдоб-ная!.. Ка-ра-вай сель-ский!.. Ро-жок с по-вид-лой, – а тут возмутился, – Ошибка, тетеньки продавщицы! Пишется с “повидлом”.
- Шибко умный у тя пацаненок, Маша, – процедила толстая продавщица, пересчитывая мелочь, – Пжалуй, сейчас табличку пвешу – мешает работать, здеся не изба-читальня!
- Вы ошиблись на двенадцать копеек, – вежливо сказал ей мальчик вперед матери, – И пятачок даете совсем гнутый – никто даже из пацанов такой не примет!..
- Ай, да математик! – одобрительно потешались граждане в очереди, – Схватил таки за руку жирную прощелыгу.
В общем, получился нешуточный скандал между покупателями и продавцами, и последние нервно закрылись на перерыв по “сан. причинам”.
- Мам, что такое “сан”? – понурив виновато голову, спросил мальчик, – Может, сын? Опять напутали с буквой. Я же твой сын, а магазин закрылся из-за меня. Что же, теперь без хлеба домой вернемся?..
- Горе ты мое луковое, – мать грустно вздохнула и погладила его по голове, – уж лучше бы в школу ты ходил, а не по магазинам… Завтра мы с братом твоим к их директору наведаемся – вдруг тебя на год раньше возьмет? Директор школы, знаешь, много значит!
Хотя учебный год еще не начался, старший брат посещал в своей школе дополнительные занятия, мечтая поступить в институт. Все вместе они зашли в кабинет директора, строгого подтянутого дядьки в полувоенном костюме.
Как зачарованный, мальчик впялился взглядом в огромный глобус на массивной подставке, утыканный разноцветными флажками.
- Вот это мячик! – восторженно выдохнул наконец он, плохо слыша директора, который спрашивал его о чем-то, – Да, да. Конечно, хочу к вам в школу! Что бы вырасти большим и умным, и играть в футбол таким мячом!
- Ты что, глобуса никогда не видел? – закурил директор школы папиросу, – Темнота, брат, дикая темнота и невежество!..
- Кстати, товарищ директор, – очнулся тут мальчик, – при дамах и детях настоящие мужчины не курят.
- Шустер он слишком для шести годков! – поперхнулся дымом директор, – Пусть порядки дома устанавливает. Видать, в старшего братца – тот еще чище дерзок бывает!..
И стал припоминать матери про все закидоны старшего за годы учебы. Мол, учится неплохо, но спорит с учителями… Русичка постоянно жалуется, что самого Маяковского, понимаешь ли, критикует. Демьяна Бедного высмеивает, тезисы партийные – “ни хрена не учит”!.. А драки в школьном дворе? Ни одна без него!.. До исключения, раз на то пошло, не единожды доходило!
Разошелся директор! Брат с мамой молча и печально слушают… А мальчик, тем временем, все дергал потихоньку самый большой красный флажок из глобуса – никак не поддается! – а потом, раз, и покатился огромный мячик по полу! Еле отскочить успел.
Тишина гробовая воцарилась в кабинете! Только чуть слышно булькают чернила из валяющейся на полу раздавленной чернильницы, вытекают медленной синей струйкой на паркетный пол…
“Да, – подумал при этом мальчик, – В эту школу теперь меня, точняк, не пустят! Остается надежда лишь на тетю Фаю, единственно знакомую учительницу. Только не начудить бы при ней чего-нибудь опять!..”