Геннадий МОРОЗОВ
ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПОЭМА
О, город мой неуловимый
Зачем над бездной ты возник?
А. Блок «Возмездие»
1
Мосты пластались над Невою,
Под ними пенилась волна.
Исаакий грустно головою
Покачивал… Была видна
Васильевского перспектива,
Ростральные колонны… И
Стремились к Финскому заливу
Байдарки… словно бы ладьи.
Везде движение и действо,
А не затишье и не штиль.
На здании Адмиралтейства
Подъят, как шпага, острый шпиль.
На Петропавловке – тот с пикой
Сравню… О, как они горят!
А их сиятельные блики
Прохладный воздух золотят.
Слепят блистающие шпили…
Они судьбу мою пронзили,
Душе – явили высоту,
Но вместе с тем и… маяту,
Поскольку странный я мечтатель,
А город – вещий Предсказатель
Моей скитальческой судьбы,
Однажды вставшей на дыбы,
Как кони Клодта на Фонтанке,
Дразня строптивостью осанки,
Что грациозной прослыла…
Рвались в натяге удила
У тех коней! А это значит –
Они вольны… Но воли – нет!
…Сам Николай свет Палыч скачет (1)
За Медным Всадником вослед.
Спас-на-Крови – смертельной меткой (2)
Помечен… Пиршество для глаз:
Волнистой купольной расцветкой
Он восхищает всякий раз!
А на подходе к Эрмитажу
Верёвкой очередь свилась…
Кого же там сегодня «кажут?»
И с чьим искусством держат связь,
В сырое, пасмурное лето,
Так резво взявшее разбег?!
Ты мне расскажешь ли об этом
Мой мечущийся человек,
Когда возьму тебя за руку,
Как девочку?.. И мы пойдём
Туда, на невскую излуку,
Что прополоснута дождём.
И там, любуясь небосводом,
Услышим лиственную речь,
О свойствах северной природы…
А рядом будут шумно воды,
Плескаться, пениться и течь.
2
Нас просквозит промозглый город,
Дожди швыряющий за ворот.
И повергающий в озноб –
Мильёны толп!
Его трагичная краса –
Слезами полнила глаза.
О, град Петров, мой Дух пленявший!
В нём прошумела жизнь моя,
Вся состоявшая из фальши,
Порой лишённая жилья.
Он горделив, спесивый Питер!
Тяжел, глыбаст его гранит.
Я вам дарю его, возьмите!
Его трамвай в ушах звенит.
В нём всё: дворцы, соборы, тюрьмы,
Дворы глухие точно трюмы
На дно ушедших кораблей,
Сошедших с местных стапелей.
В нём колоколит гулко Лавра,
Звон мелодичный точно лава –
Течёт… И город горевой
Перед стихией волновой
Оцепенел… Подъяли крылья
Мосты, под коими рябя,
Волна плюётся водной пылью…
И в этот миг увидел я,
Как ветер, дующий с залива,
Теснил в пространстве зыбкий зной…
Ты в этом городе дождливом
Мне стала верною женой.
И не на год… На многи годы.
Срок поразительно большой!
Об этом помнят невски воды
И круг знакомых в жизни той.
Но он редеет постепенно
Тот круг… Иные – за чертой…
И мы уже в сей жизни бренной
С ночной миримся темнотой.
Её не стали мы бояться.
Она в ночах сближает нас.
Даёт возможность нам обняться,
Чтоб никогда не расставаться,
Ни на минуту, ни на час.
Я знаю: память не отпустит…
Забуду ли, как вдоль Невы
Ты шла, являя бездну грусти
В наклоне лёгком головы.
Я грел дыханьем твои руки.
И были мы ещё не врозь,
Но холод будущей разлуки
Уже пронизывал насквозь.
Дышали нервно и неровно…
И я хотел тебе сказать:
«В твоих глазах слеза… огромна –
Не дай на землю ей упасть!»
3
…Я очарован русской далью.
От Петербурга вдалеке
Я вспоминаю только Галю –
И нету выхода тоске.
Быть может к ней рвануть обратно?
Но не могу! Ослеп от слёз,
Взглянув на солнечные пятна,
Блуждающие меж берёз.
О, как они в Касимов звали
Из Питера: «Покинь жильё!»
Покинул… Попрощался с Галей,
Но не оставил я её.
Нет, нет я с нею не в разладе!
Я не удрал сюда тайком.
Я с нею мысленно в том граде,
Основанном самим Петром,
Где, как фрегаты, балюстрады,
Мосты грохочут аки гром!
Пышны дворцовые фасады,
Воздушны вензели, ограды,
Тяжёл гранитный бурелом.
Как ласковы, крылаты львята
На мостике!.. О, Петербурх,
Неуловимый и невероятный!
Он весь – и зрение и слух.
Мне гул его, увы, невнятен…
О чём он? Разве разберёшь?
Огромен город, непонятен!
И в чём-то с парусником схож.
Он разный: бедный и элитный.
Зимой в нём зябнут дерева…
Скруглит любую грань гранита
Вольнолюбивая Нева.
Мы в этом городе с тобою
Смеялись, плакали… Конфуз
Произошёл… И вот судьбою
Разорван брачный наш союз.
Ответь, зачем? Какая сила
В нас охладила прежний пыл?
Да, ты меня за всё простила.
И я тебя за всё простил.
Что это в с ё сегодня значит?
Не знаю я… А ты – молчишь.
Но не о том ли дождик плачет,
Тревожа тихим плачем тишь?
Внемли ему! Он дождь – хороший,
Грибной… Эк, сеется с небес!
Он очень много нынче может,
Ну, например, ворваться в лес.
И окатить лавину листьев,
И пыль дорожную прибить,
И наши вянущие лица
И освежить их и умыть.
О, дождик питерский, особый,
Мерцающий и затяжной!
Он для того мерцает, чтобы
Не расставалась ты со мной.
Мы оба жёстоко жизнью мяты,
То небеса не утаят…
А утаят – крылаты львята –
Порх! И в Касимов полетят.
4
Умора! Львята… и по-птичьи
Вдруг полетят с брегов Невы!
…О, Петербург! Твоё обличье
Сомнабуличное, увы!
В тебе есть что-то от надлома
Психического… Ты – экстрим!
Но мне ты стал Небесным Домом.
И вместе с тем – таким Земным!
Твое божественно барокко!
Постмодернизм, ампир и «сюр»,
Хоть и пришли к нам издалёка,
Но стали синтезом культур.
Когда я их узрел однажды,
В сиянье северного дня,
То был объят духовной жаждой,
Потрясшей юного меня.
Нам этот город, как подарок!
Как невесомо в нём парят:
Кресты, балконы, дуги арок
Над частоколом колоннад!
Весь Петербург так разностилен!
Ему сама Нева – узка,
Над коей в высь взметнулись шпили,
Прокалывая облака.
Ах, сколько воли и усилий
Его явило бытиё!
Сей град не пасынок России –
Скорей строптивый сын её.
Ему в себе самом – не тесно…
Он весь распахнут! Просто – ах!!!
И зависая, как над бездной,
Опору ищет… в небесах.
5
…Но точно так же берег окский
И поздняковские ложки
К себе зовут… Пейзаж неброский –
Ершатся, хохлятся стожки.
Здесь жизнь бежит с тяжёлым сапом…
Я ей попался на крючок.
Намедни в шкаф упрятал шляпу –
И стал совсем, как… мужичок.
Рыбалкой занят… Пусть не омуль
Таится в омутах Оки,
А лещ и язь, плотва, где отмель…
Бубнят буксирные гудки.
И нежно жалит жало зноя.
Страшит! Но взгляд – не отвести.
А будыльё стоит стеною –
И мне к избе не подойти,
Мешает ветхое дреколье…
Изба, как бабушка, стара.
Жила с детьми в ней тётя Поля,
Родная мамина сестра.
Здесь жил и я… И между прочим
Почти забылось всё уже…
В то время мама и мой отчим
В Сибири были, в Огодже. (3)
Девятилетнего от роду,
Отдали тётушке меня:
«Ну, наконец-то! Вот свобода!»
Жилось вольней день ото дня.
Мне полюбилось Поздняково,
Простое тётино жильё.
Ни окрика, ни злого слова
Я не услышал от неё.
Минули годы… Постепенно
Поблёкли в памяти те дни…
Но был мне Глас: «Послушай, Гена,
Не отдаляйся от родни!»
Я помню – истово молился,
Когда я всё-таки решился
Дать дёру в Питер продувной,
Где я порхал, мелькал, женился,
Остепенился! Сын родился…
В тот день край неба приоткрылся –
И дождик прыснул проливной.
Сверкал, плескался: «Озорую!
Как Лиру – струи все дарую
Тебе, поэт! Играй, диви!»
Бывало буйно запирую…
Пою: «По волюшке тоскую!»,
Но тосковал я… по любви,
Под шепоток дождя грибного,
Прохладного и навесного,
С небес подавшего привет
Земле, где я искал ответ
На свой вопрос: «Что за дорога
Ведёт мой Дух сквозь дебри лет?»
Ответа нет! Я злюсь и маюсь.
В ответ вопросом упираюсь.
Такой чудинки быть не может,
Когда вопрос ответы множит…
Кто их сегодня подытожит?
Родня? Но где моя родня?
Я дожил до такого дня,
Когда вокруг меня – чужие,
Наглеющие молодые,
На шеях цепи золотые,
А души – вязкие пески…
Вы мне совсем не земляки –
Репейники, с брегов Оки!
6
…И вопрошает Дух мой снова!
Вопросы праздны и просты:
Как отстранясь от суеты,
Наполнить музыкою Слово,
А не изнывом немоты?
Найду ли я такие строчки,
Где застрекочат, как сверчки,
Старушки в ситцевых платочках,
Прокуренные старички,
Где алкаши с лицом, как тесто!
С глазами мутными, что пруд…
Они нахально влезли в текст мой.
И замелькали – там и тут.
Я гаркнул! Грубо возмутился!
На сленг, сорвавшись, перешёл:
«Эй, лохи! Кто ещё не спился,
Поймите, лопнул жизни шов,
Которая вас окружала,
Жалела… Чаще – обижала…
А ну из Питера – в Касимов
Бегите! Быстро! И без слёз…
Судьба суровый взгляд скосила,
На вас… Вам небо отворила –
Молитесь! Веруйте всерьёз!»
И закрывая эту тему,
Всем бедолагам я ору:
Я не гоню вас из Поэмы!
Вы в ней живите… как в миру.
А если что – меня зовите…
И никакие «тити-мити» (4)
Не предлагать мне! Не-не-не!
Они нужней вам… Вы… на дне.
А там свои законы «волчьи».
Там не сюсюкают, а… «мочат».
И мне вас жалко от души,
Хоть вы и «чмо» и алкаши. (5)
7
Прощаюсь с вами… Будьте здравы!
Не вздумайте желать мне славы,
Тем паче денег, хоть нужны,
Чтоб выпутаться из нужды.
Вы пожелайте мне, чтоб я
С проблемой Духа в бренном теле
Подразобрался… Еле-еле
Он внемлет зову Бытия.
Он как бы впал в дремоту, в сон…
Он угнетён, подавлен он.
Пришла пора ему встряхнуться.
Из детства – к зрелости вернуться,
Поэму вспомнить, где петух
Меж строчек ходит… И где слух
Улавливает звук рожка
Пастушеского… Облака –
Лиловы, розовы, багряны
Являют миру свой наряд…
Их кучерявы караваны
Бредут по небу… Нет, скользят,
Подобием капустных гряд.
А Дух парит мой над простором,
Лишённый отдыха и сна,
Готов он сдвинуть с места горы,
Как океанская волна,
Когда я жду её прилива,
Конечно, в мыслях… То уже
Должно быть взвихривает гриву
Волна, грозя моей душе –
Обвалом… Ибо всюду слухи
О возрождённой силе зла…
Оскал цинизма и разрухи –
Вот что Россия обрела
За эти годы «перестройки».
(Здесь рифма просится – «помойки»).
Какие гибельные зовы,
Куда тебя, о Русь, влекут?
Ужель вопросы бестолковы,
Как бестолков «сизифов» труд?!
8
Не оттого ль мой Дух мятётся?
Как свет во тьме – на части рвётся.
И вновь вперяется во тьму,
Зачем? Не знаю! Не пойму!
Как не пойму тебя, Морозов…
Ты кто: поэт или философ?
Воспевший прозой и стихом,
Рязанский край и отчий дом.
И деревеньку Поздняково,
Куда душа лететь готова,
В благие летние деньки,
Когда так тёпел плёс Оки!
И громко кваканье лягушек,
Где тени призрачных старушек
И старичков ты воскресишь
В душе и памяти… Решишь,
Что это – сон… Пора проснуться.
Дать ход зарядке… Встрепенуться!
И сесть за стол, где чист листок,
Так жадно ждущий взлётных строк.
…Но вместо первых робких строчек
Явились… чёрточки сперва.
И заполнял я тот листочек
Ну как бы так… из озорства.
И привставали на носочки
И запятые и тире…
Вдыхая свежий воздух ночи,
Заснул я только на заре,
Оставив уйму многоточий
И клякс… как листьев в сентябре,
На том исчерканном листочке,
Где свой приют нашли слова:
О ледышке в дубовой бочке,
О том, как дрогнут дерева,
Как веют изморозью долы,
Как зябнут веточки ветлы…
И как в стихе торчат глаголы,
Что заострённые колы.
А Дух, пронизанный Поэмой,
Остолбенел, увлёкшись темой:
«Любовь сопутствует… беде!»
Но есть ли выход? Где он? Где?
Он там – в порывах вдохновенья, –
Где Дух подобен дуновенью
Небес, взывающих к мольбе,
Моей овладевая ленью,
Своей зашториваясь тенью,
Чтоб растворить меня… в себе.
26-28 января,
7 февраля 2009,.
Касимов.
Пояснения к поэме:
1 «Спас-на-Крови…» – известный храм в Санкт Петербурге.
2 «Сам Николай свет Палыч скачет…» – имеется в виду
Император Николай-1, памятник которому установлен на
Исаакиевской площади в Санкт-Петербурге.
3 «В Огодже…» – поселок в Амурской области.
4 «тити-мити» – речь идет о деньгах.