Так я ехал и город уже нацеливался иглою.
Расступались Вишерой пустые вокзалы.
Как птенец из гнезда вываливался мой голос.
«Отпустите вы нас», — шлагбаумы голосовали.
Я вернулся на родину — туда, куда умирают,
где замёрзла на берегу волна в миноре,
где по горло в белый простор меня запеленали
и пришли три женщины и сидят надо мною.
Не хочу я сюда, это похуже смерти:
вспомнить тебя, Единственную, ласточкой на Мисхоре.
А моей тоски никто не измерит:
кто поднимет тысячетонное дно морское!
Мне забыть обо всём, выспаться на твоей бы.
Прилегли поезда в плечи платформ. В Каноссе.
Я приехал на родину и открываются двери.
Посмотри: электричка от счастья меня уносит.
Владимир Ром
Ты приехал на Родину всё забыть,
А тебя словами поносит.
То, что было в Канзасе, было одно,
То, что было в Мисхоре другое.
Не уйдёшь ты во сне,
От себя никогда под открытые шлагбаумы вокзалов.
Не спасут поезда никого никогда,
Электричка от счастья не носит.
Ты вернулся на Родину, ту колыбель,
Что вскормила вспоила и вырастила,
Так возьмись за перо и пиши стихи,
А тоску твою творчество скосит.