Жара. Водка становится комнатной температуры.
И дышишь преждевременно-палой листвой.
Плавится солнцем котёл городской
и отдаляется бронзово-бурой,
потешной, вспотевшей, уставшей Москвой.
А небо продолжает голову упорнее.
Я против неба и людей бессилен:
заставили писать стихи и даже не спросили!
А я мечтал писать о жизни в Калифорнии,
но скован апокалиптическим мышлением России.
<...>
Кажется, август 2011