И через 100 лет (а может, и раньше)
И они кричат – уходи! Тебе не жить с нами, нет.
Здесь вот такие, как ты, на спинах своих стальных
Таскают злосчастный крест,
Одеваются в белое, топчут могилы наших святых,
Прячутся в подземельях и воруют наших невест.
Здесь для таких, как ты, есть одна судьба –
Сдохнуть во цвете лет.
Ты пойми, этот мир другой,
У нас нет закрытых дверей.
Здесь отец и дочь, мать и сын
Беспрепятственно могут рожать детей.
Здесь у алтаря сестра и брат заключают брак,
Благословенный на небесах кем-то из местных церковных трудяг.
Здесь можно с любым разделить свою ночь или кров.
Ты можешь хватать зверей
И неистово сразу в рот.
Наш мир соткан из самых лучших, из самых светлых земных свобод.
Моя, кстати, дочь мне сына завтра рожает – у нас запрещен аборт.
__
Он обессилено падает – Господи, помоги! Господи, образумь!
Где же видано, чтоб отец и сын, чтобы мать и дочь?!
Господи, из голов выбей дурь…
Пусть огонь, пусть потоп –
На любой конец света найдется Ной.
Я куда б ни пошел – всюду крик, лай или стон.
Это война.
Это плохая война. Я не знаю, как мне воевать.
Они говорят – рай, а я чую что-то хуже, чем просто ад.
Крепись, Господи. Видишь, до чего они довели?
Разрешили секс с собаками и детьми.
А всех праведных в тюрьмы да рудники…
Розгами бьют и плетьми.
Мы подошли к концу. Не важно уже – Иисус, Кришна или Аллах-
Этой край. Это, Господи, дело швах.
Пора, слышишь? Пора планету взрывать к чертям.
Ты, главное, не внимай мольбам,
Не спасай, Господи, слышишь? Не спасай и не милуй нас…