когда я постаре...
когда я стану м н о г о старше,
начну носить жилеты и фланелевые брюки
и мятые рубашки странных бежевых оттенков,
и делать моционы по утрам – трусцой, до моря,
водители троллейбусов, вахтёры, секретарши
начнут меня считать своим чудаковатым другом,
а на поминках у старух смогу, страхуя стенку,
изображать каденцию "Джим Моррисон у морга".
я стану исключительно, н е в ы н о с и м о вежлив
(при том, что и сейчас предупредительнее многих)
и, получая пенсию в каком-нибудь Сбербанке,
в двенадцатый раз в очереди уступая место,
неблагодарным хамам ярлыков не стану вешать,
не назову кассиршу бессердечным бандерлогом,
а, сунув ей в окошко горсть кунжутовых баранок,
галантно предложу – не медля стать моей невестой.
нет, кроме шуток, не сподвигнусь – хмурым днём осенним
протаптывать тропинку в пункт приёма стеклотары;
я смастерю хибарку на окраине Полтавы
(когда-то у прабабушки стояла там усадьба),
посею коноплю и мак – для тихих развлечений...
а хули нам, мы – старики; закон не лезет к старым.
тряхну пасхальными – чтоб зря соседка не болтала,
и сяду наблюдать синиц, порхающих по саду.
займусь бальнеологией, а нет – болометрией.
соседям буду приносить съедобные гостинцы,
с детьми сидеть; – всё лучше, чем... чем н и ч е г о не делать.
забуду накрепко – как сам искал детей в капусте...
назло им выкрашу весь дом – в тона аквамарина.
нет, не назло, – н а р а д о с т ь им, жлобам и кровопийцам:
ведь если с Богом жить начнёшь, впадая в добродетель,
то вскоре все отступятся –
и мир тебя отпустит.