Лучи резвились меж камней
Морского дна, как стаи рыбок.
Тянула щупальца ко мне
Во мхи укутанная глыба,
И гривы голубых коней
Игриво пенились над бухтой.
Мне бриз нашёптывал о ней
Слова, в которых жил как будто,
Тоскуя, дух морской волны,
И превращал их в крики чаек...
Я их ловил — на слух ловил,
А чайки мне о ней кричали.
И словно золотая пыль
Струилась меж камней залива.
Вставали жёлтые столпы,
Я вспоминал глаза любимой.
*
Я, словно скован волшебством
Пред синей высотой и бездной,
Гляжу на протяжённость вод,
Как первый раз и как последний.
Как искупающий грехи
В немой, волнующей купели,
О, как же быстры и легки
Полёты чаек — молний белых.
Как всеобъемлющ тихий плеск
Волны под шелковистой пеной,
Когда слова теряют вес,
А осознанье их бесценно.
Когда застывший на краю
я высоту сверяю с бездной,
И, как о новом, узнаю
О чём-то исподволь известном.
*
Лилово-тонкая вуаль
Тумана брошена на море,
Запахли кофе и цикорий,
И утра розовый овал.
И тишина, и тишина
Такая, что очнуться сложно,
И лижет лучик осторожный
Стекло небесного окна.
И обновляются цвета
Дневной разбуженной палитры,
И кто-то звонкий и лучистый
По-птичьи бойко засвистал.
И день через зарю ступил,
Вспорхнул, и море засветилось,
Как будто в золотую пыль
Оделось зеркало залива.