Вот ещё один день позади,
Дума горькая в сердце запала,
Землю ту, на которой родились мы,
Вороньё, вороньё исклевало.
Средь полей я стою в полный рост,
Страха нет, я своё отбоялся,
Снежный наст, как всеобщий погост,
Тех с кем я по этапам скитался.
Разлилась тоска,
Да сединой на висках,
На лицо легло лихо морщинами,
Кто-то годы свои измеряет в летах,
Я же их измеряю зимами.
И всего-то ей семьдесят лет,
Власти той, что нас в прах обратила,
Сколько слез принесла она нам, сколько бед,
Скольких лучших из нас истребила.
И все это за раз пережив,
Видя толпы людей у ОВИРов,
Я тоску эту водкой залив,
Слышу топот своих конвоиров.
Разлилась тоска,
Да сединой на висках,
На лицо легло лихо морщинами,
Кто-то годы свои измеряет в летах,
Я же их измеряю зимами.
А потом, холодела душа,
И мороз пробегался по коже,
Когда я, открывая глаза,
Воронья видел сытые рожи,
А они, умываясь в крови,
По костям своего же народа,
Нас вперёд к коммунизму вели,
Через все эти мрачные годы.
Разлилась тоска,
Да сединой на висках,
На лицо легло лихо морщинами,
Кто-то годы свои измеряет в летах,
Я же их измеряю зимами.
Исказилась от смрада земля,
Без вины в этой топи гниющих,
И черно от того воронья,
До сих пор эту землю клюющих.
А она, уж не в силах рожать,
Все живое на ней истребили,
И теперь нам одним доживать,
С вороньем в этой братской могиле.
Разлилась тоска,
Да сединой на висках,
На лицо легло лихо морщинами,
Кто-то годы свои измеряет в летах,
Я же их измеряю зимами.
Песня написана с бодуна, на следующий день после празднования 70-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции, 1987 году.