И всё сегодня - в рёв, злой, неуместный, мерзкий до горечи нёб и признаний честных. тебе было б лестно услышать их ласку. ты смотрел бы в глаза, нещадно вытаскивая последние обмылки силы. я была бы на это зла, но держалась бы мило, ворошила куски льда, заговаривая их и себя на: "он тебе - прошлое, ты вчера его проводила".
Речь не пойдёт о пошлом, только про то, как устал, как мало часов в сутках, что "ребёнок" твой мал, а - гордость уже и мука. и пока в меня говоришь, я живу совершенной жизнью - где ты ешь, где ты спишь, где в руках твоих гибну. потянусь через стол - коснуться (это же так очевидно), не коснусь - за стакан схвачусь, куцо, ослеплённая самодельным нимбом, и в три крупных глотка дойду до дна. "Ну, давай же, Симба, миссия не так и трудна - вороти меня в прайд, буду преданной львицей подавать на обед добычу, вылизывать смышлёных котят..."
- У нас не готовят пиццу, клиенты изысков хотят, - выдернешь из меня недостроенный рай, в глянцевость меню тыча. и ворвётся в пустую брешь ад, бестебяшный, кромешный. - Можешь меня не прощать.
- Не могу ("Твою мать!")