Звёздны ханские очи
и как стрелы остры.
Над вечернею степью
полыхают костры.
Расскажи мне, татарка,
пока ветер утих,
бесконечную сказку
смутных лет временных:
как дымились погони
сквозь пожары и плач,
и тяжёлые кони
мчались по небу вскачь,
как князья удалые,
наклонясь к хомуту
и кряхтя, на коленях
проползали в Орду
попросить на княженье
бысурманский ярлык.
Русский люд споконвеку
к рабской доле привык.
Я и сам из народа.
Может, в прошлых веках
был и я воевода,
стряпчий или монах.
И в зверином угаре,
растоптав образа,
мне язык вырезали,
вырывали глаза.
Но и я мстил жестоко,
убивая в ответ.
Только «око за око» -
разве ж добрый завет?
Я – солдат из ОМОНа
в толчее площадей
и звезда Соломона
на пилотке моей.
Я убит подо Ржевом
и пропал под Москвой.
Православные, где вы?
Кто остался живой?
Близок час правой сечи.
Князь обходит полки.
В поле брани за Доном
душу рвут кулики.
Не спалось перед битвой.
А когда рассвело –
проломил Челубею
я крутое чело.
Помню, как удивлённо
поглядел Челубей…
И насытился ворон
пьяной кровью моей.
И заплакали дети,
услыхав у огня,
как седая татарка
проклинает меня