Письмо Ка эР (контрреволюционера)
(из сборника "Письма мёртвых")
(сюжет "Сапёрной лопатки", только взгляд
с противоположной стороны)
На запасном пути стоял наш литерный,
а мимо сквозняком неслись войска…
Пылало зарево где-то под Питером.
На самом дне души скреблась тоска…
Мы - подрасстрельные, но с помиловками.
Хоть помиловки те, конечно, понт.
Шепнули блатари, ребята ловкие:
«Захочешь выбраться - просись на фронт.
Штрафная ломится? …Куда тут денешься.
Какая разница, где подыхать?
А если пофартит? Гляди, отвертишься.
А «четвертак» тянуть? Как конь пахать?»
Я для себя решил - как только кинут в бой
уйду к противнику и сдамся в плен.
Раз я теперь Ка эР, то мне, само собой,
ходить под немцами…Лови момент…
Обида горькая легла на всех и вся.
Всё вспоминал, корил - зачем тогда
зелёным сосунком, у бати не спросясь,
ушёл к Будённому…Вела беда?
Те мысли тёмные припомнились сейчас -
лежим и гавкаем:«Гу - га! Гу - га!»
Винтовка на двоих…Атака через час.
Один воюет, знать…Второй - слуга…
Наш ротный командир сказал, не прячя глаз:
«Вы люди тёртые, не мне учить.
Одно напомню вам, что за спиной у нас
дома родимые…Кто защитит?»
Дома родимые? Ты далеко махнул -
в затылок дышит нам заградотряд.
Там пулемётов - тьма. Приляжешь отдохнуть -
причешут быстренько…И всех подряд…
Ну вот, отгавкали и молча, в лоб, пошли.
А немец бесится - кинжально бьёт.
Мелькают трассеры и я, похоже, влип -
какой тут, к чёрту, плен…Сейчас убьёт!
Такое зло взяло за жизнь пропащую.
А тут напарник мой упал, хрипя.
Я подхватил винтарь, доселе спавшая,
вдруг сила вспыхнула, в душе кипя:
Как заяц прыгая, пробрался к брустверу -
гранатой, что хранил, их угостил.
Потом нырнул в окоп, а немец трусится -
видать контуженный…Ножом добил.
Ну, тут пошла резня - мы пленных не берём.
А немец это знал и не шутил.
Орудуя ножом, я повторял приём -
присел и в брюхо р-раз! Нырял и бил…
Тот бой мне много дал - я понял главное:
не стоит дёргаться, Судьбу дразня.
И если суждено пропасть бесславно, то
ты не отвертишься…Найдут, казнят…
…Уже в Манчжурии дела ушедшие
мне снова вспомнили и дали срок.
Вот тут-то всплыло вновь - «ты не отвертишься»,
когда конвойный-гад нажал курок…
* * *